Барбара Вуд, Гарет Вуттон

Ночной поезд

Посвящается

Альфонсу Левандовскому, который участвовал в описанных событиях и чей опыт позволил нам узнать то, чего не найти ни в одной книге по истории; Папе Иоанну Павлу II; тысячам людей – борцам Движения Сопротивления, имена которых не сохранились.

Пусть эта книга станет им памятником.

Пролог

Адриан Гартман открыл боковую дверь своего роскошного дома на Авенида дель Либертадор 3600 и вдохнул бодрящий утренний воздух. Он очень любил бегать, поддерживал себя в хорошей форме и соблюдал жесткий график, по которому начинал разминаться в одно и то же время, проверяя себя по секундомеру. Ему не терпелось поскорее начать пробежку.

– Боже мой, Ортега! – крикнул он своему телохранителю и слуге. – Куда ты запропастился?

Он встал на носки и поднял руки над головой, глубоко дыша. Какое чудесное утро! Где же Ортега? Он снова позвал телохранителя:

– Парень, нельзя ли поторопиться?

«Какое безобразие», – подумал Гартман. Десять лет назад Ортега был одним из лучших футболистов Аргентины. А теперь его приходилось буквально вытаскивать из постели, чтобы тот не опоздал на утренние пробеж.....

Леман и Сергей лежали в одной постели. От горячей еды, водки и ванны оба разомлели. Ночную тишину нарушало лишь ровное шипение газовой горелки. Жара стояла гнетущая, но обоим обнаженным мужчинам она казалась приятной.

Сергей некоторое время смотрел на темный потолок и вспоминал удивительную цепь событий, приведшую его к этому мгновению, затем поднялся с постели и ушел на кухню. Там вот-вот должен был закипеть сосуд с водой. Он на короткое время опустил в воду бутылку с растительным маслом. Вернувшись, он протянул Леману стакан с водкой, тот выпил ее до дна и почувствовал, как приятный огонь пополз к его животу. Сергей положил руку на ягодицу Брюкнера и дал тому сигнал перевернуться. Смочив руки небольшим количеством масла, Сергей принялся массировать спину Брюкнера.

– Мне повезло, что я нашел тебя, – бормотал Леман, уткнувшись в подушку. – Раньше жизнь была такой отчаянно скучной. Интереснее, когда у тебя есть личный раб. – Он хихикнул. – Даже если ты мерзкий дезертир.

– Ты не должен так говорить, даже в шутку.

Оба задумались, затем Ян снова посмотрел на женщину, сидевшую напротив него. Ее лицо постарело на тридцать шесть лет, но оно осталось тем же красивым лицом Марии Душиньской.

– А отец Вайда? Вы знаете…

– Ян, он стал мучеником. Макс все же добрался до одного из нашей группы. Я кое-что узнала о происшедшем по слухам, которые ходили по лаборатории после возвращения Мюллера. Да, я вижу, что вы удивлены. Мюллер вернулся в Зофию. Вы об этом не знали. И Гартунг тоже. Между прочим, они вернулись, чтобы схватить нас, и пришли в ярость, обнаружив, что мы сбежали. Видно, они приехали в Зофию через несколько часов после вашего бегства.

– Святой Иисус на кресте, – пробормотал он на польском.

– Как рассказывают, Гартунг не сомневался, что удастся выбить признание из отца Вайды. Но он выдержал, и они убили его в склепе автоматной очередью. Он умер славной смертью. Ян, разве не этого он в конце концов добивался? Гартунг не вернулся в Майданек, – продолжила Мария, не дожидаясь его ответа. – Они с Мюллером собирались вместе бежать в Южную Америку, но Мюллера убили в Варшаве во время августовского восстания. Гартунг, как вы знаете, бежал. Он о.....