Начало
Умберто Эко «Таинственное пламя царицы Лоаны» Часть первая Поражение Глава 1 Мучительный месяц[1] — Ну, а зовут вас как? — Обождите, вот вертится на языке… Все начиналось так. Я долго спал и проснулся, но был как в сером молоке. Собственно, я не спал, а грезил. Греза была странная, без картинок. Я не видел, а слышал, как мне объясняли, что я должен увидеть. Объясняли, что пока что я еще не вижу ничего, только дымку около каналов, где разрежены линии пейзажа. Брюгге, я сказал, это я в Брюгге. Бывал ли я дотоле в Брюгге мертвом?[2] Где меж дворцов туман как ладан снулый? О грустный и серый город — Надгробие в хризантемах, По стенам ошметки тумана Висят как обоев куски. Омыв душой трамвайное стекло, я уронил ее в сырую морось, в шатание дымов под фонарем… О дымка, непорочная сестра… Туман вязкий и тусклый. Туман окутал весь город и вызвал сонм привидений… Мы мчимся прямо в обволакивающую мир белизну.[3] И в этот момент нам преграждает путь поднявшаяся из моря высокая, гораздо выше любого обитателя нашей планеты, человеческая фигура в саване. И кожа ее белее белого. Меня зовут Артур Гордон Пим, так-то.
Середина
Ощупывая то то, то се, я выудил из стопки длинный и узкий в холщовом переплете альбом. Чуть растворил его и сразу понял: коллекция марок. На форзаце написано мое имя и год, когда я, вероятно, начал собирать марки, — 1943. Это был почти профессиональный кляссер, со съемными листами, марки расставлены по странам, страны расположены в алфавитном порядке. Все марки были подклеены бумажными язычками. Некоторые марки, выпущенные итальянской почтой в сороковые годы, думаю — первые экспонаты моего собрания, с конвертов и открыток, были, однако, жесткими и с какими-то шершавыми утолщениями сзади, можно было догадаться, что поначалу я клеил марки прямо в какую-то тетрадь гуммиарабиком.....
Конец
391 …а оказался разлистан… — Разлистан — слово, уводящее к «Божественной комедии» Данте: «То, что разлистано по всей вселенной…» («Рай», XXXIII, 87, пер. с итал. М. Лозинского). В оригинале у Эко словесная игра отсылает не к Данте, а к известным в Италии записным книжкам «Зибальдоне» («Zibaldone») Джакомо Леопарди. 392 Так топит снег лучами синева… — Данте, «Божественная комедия», «Рай», XXXIII, 64–67, пер. с итал. М. Лозинского. 393 И вознесен я был в духе и слышал позади себя громкий голос, как бы трубный, который говорил начиная с этого места… — Здесь и далее до конца много цитат из Апокалипсиса. 394 …и на престоле был Сидящий, с лицем золотым, с улыбкой монгольской и свирепой… — в подобном духе иронического коллажа разработана знаменитая сцена «Киприановой вечери» из культового романа У. Эко «Имя розы» («Шестого дня час третий»)......
|