Начало
Роман Сенчин Лед под ногами 1 Осенью и зимой по утрам в будни он видел за окном одно и то же – колонна белых огней медленно двигалась внизу и уходила почти под дом. Через двойные рамы слышался ровный, размеренный гул; иногда из него выделялся треск трактора или рев мощного грузовика, случалось, вскрикивал нетерпеливо-обидчиво клаксон оттертой на край легковушки, еще реже гул разрезала сирена “скорой помощи” или кряканье милицейских “фордов” и “лад”, депутатской “ауди”. Но что-нибудь особенное происходило редко, и колонна огней напоминала хорошо отрепетированное то ли ритуальное, то ли воинское шествие, где каждый несет светящийся фонарь… А вечером можно было наблюдать, как бегут прочь из-под дома мелкие красные огоньки – казалось, что участники утреннего шествия, добравшись куда-то, целый день с кем-то сражаясь или добиваясь увидеть святыню, в итоге оказались разбиты, разметаны, и теперь остатки воинства пытаются спастись, укрыться, чтоб завтра повторить то же самое – снова сплотиться в плотную, длинную колонну и, освещая путь белыми фонарями, решительно двигаться вперед. И на стекла окна снова будет давить гул, беспрерывный, угрожающий, словно в колонне др..... Середина
– Ура! Начзаставы резко дернул шеей, глянул на Чащина белыми от бешенства глазами, но промолчал. Как-то судорожно потянулся… Нарушая распорядок дня, Чащин вышел из Ленинской комнаты, не досмотрев “Время”. Поднялся в спальное помещение, упал на кровать. Вольно, словно на лужайке, раскинул руки. 11 В субботу, только проснулись, Димыч принялся крутить валик настройки радио. – Слушай, у тебя тут “Эхо Москвы” ловится? Повтор “Плавленого сырка” должен начаться… Чащин, не отвечая, пошел на кухню; за эту неделю он страшно устал, от любой мелочи готов был взорваться. Почему-то все именно в эти дни были особенно навязчивы – и Димыч, конечно (вчера весь вечер свои песни пел), и Игорь (все заводил разговор про рок-музыку, спрашивал, нравятся ли Чащину последние песни Земфиры, новый альбом Гребенщикова). Но больше всего донимали и раздражали воспоминания – и откуда это все всплывало… Оказывается, так это мучительно – вспоминать. Вскипятив воду, заварил кофе в синей чашке с надписью “Денис”. Ее подарили ему на работе несколько лет назад. Кажется, на тр..... Конец
Засунул “Джипсон” обратно в чехол, застегнул молнию. Поискал глазами, куда бы спрятать. За шкаф. Поглубже туда. И забыть. Снова сел на диван, взял пульт, включил телевизор. Почти не замечая, что там, на экране, стал переключать каналы. Заранее знал – ничего, что бы увлекло, не найдет. Но надеялся. И, как назло, задержался там, где какой-то старик в истертой каракулевой шапке, гневно дрожа нижней челюстью, читал стихи на митинге таких же, как он, стариков и старух: …Ведь льгота – символ, знак почета, Награда за почетный труд, И торговать не смейте льготой, Ее заслуженно дают. И вам не стыдно популизмом Такие льготы обзывать? В угоду антисоветизму На наше прошлое плевать!.. – О-ох… – палец продолжил давить на кнопку. Что-нибудь такое, какой-нибудь незнакомый, но классный фильм. Чтоб смотреть, не отрываясь, погрузиться в него, забыть об остальном. Или взять и сходить в кино? Прямо сейчас. Тут есть недалеко кинотеатр. Чащин потянулся к пиву и тут же инстинктивно отдернул руку – зазвонил телефон. Домашний.
|