Начало
Эрнест Сетон-Томпсон Моя жизнь Глава I Из Англии в Канаду Я родился на севере Англии, в приморском городке Саус-Шильдс, где издавна жили предки отца, выходцы из Шотландии. Мой отец владел несколькими судами, которые перевозили товары за океан. Дед и все его родственники были также судовладельцами. Однако отец пошел этой дорогой не по своему желанию — он подчинился воле деда. Ему хотелось стать инженером и заняться строительством железных дорог, но дед сказал ему: — Все это глупости. Железные дороги — это лишь пустая болтовня, пошумят о них немного, и на этом дело и кончится. Пройдет года три, все о них забудут, и мы снова вернемся к лошадям и каретам. Это было в 1837 году. Дела моего отца шли довольно успешно, и когда в 1840 году он женился на моей матери, у него уже было достаточно средств, чтобы обеспечить семью. Прошло еще немного времени, и он выстроил себе каменный дом, где и появились на свет десять его сыновей, в том числе и я. Я родился 14 августа 1860 года. Середина
На нашем пути попадались только лисицы, барсуки, скунсы. 20 мая, в самый расцвет весны, вдруг сразу похолодало и поднялась снежная буря. Пруды сковало льдом на четверть дюйма толщиной. Три или четыре часа мы продолжали наш путь, борясь с суровой стихией. Потом приютились в сарае, который стоял на брошенном участке. Скоро к нам присоединились и другие охотники за землей. Два дня мы просидели здесь, не решаясь разжечь костер, так как кругом была разбросана солома. Много птиц залетало к нам в сарай укрыться от непогоды. Они сидели, нахохлившись, на стропилах крыши, на выступах стен. Там были краснохвостки, вирео, черношапочные славки, пара береговых ласточек, дрозд с оливковой спинкой. Бедный дрозд скоро умер, так же как и другой, который прилетел позже. И в самом деле здесь было очень тяжело, в этом злосчастном сарае. Мы все дрожали от холода и ничего не могли делать; оставалось только сидеть и ждать, когда разгуляется погода. И все же никто из нас не унывал и не падал духом. Мы все были молоды и жили наде..... Конец
Берроус понял, что путь к отступлению отрезан. Он сильно покраснел и произнес, запинаясь: — Послушайте, Сетон, надеюсь, вы не принимаете это за личную обиду и не сердитесь на меня? — Я не понимаю, о чем, собственно, речь идет. — Ну да, как же! Ведь вы знаете? — О чем я знаю? — как ни в чем не бывало спросил я. — Знаете о том, что я раздраконил вас в Атлантик Монсли». — На самом деле? Берроус продолжал: — Поверьте, что там не было ничего личного, это просто критика академического характера. — Я крайне удивлен… Не успел я докончить фразу, как ко мне подошел хозяин дома, мистер Карнеги, взял меня под руку, сказав, что хочет меня с кем-то познакомить, и отвел в противоположный конец зала. Я воспользовался удобным случаем и спросил: — Мистер Карнеги, где будет мое место за обеденным столом? Он показал на восточный конец стола. — А где будет сидеть Джон Берроус? Карнеги показал на запад. Я запротестовал:
|