Эта книга – для Джека Вэнса, нашего лучшего творца миров.

Посвящаю ее памяти доктора Карла Сагана – ученого, писателя и учителя, который лучше других выразил словами благороднейшие мечты человечества.

Мы не субстанция, которая просто существует. Мы – структуры, которые увековечивают себя.

А в музыке – Божий перст,

в ней взрыв той воли могучей,

Что, законам высший закон,

мир из хаоса сотворила.

Скажите мне, где еще

нам даровано из трезвучий

Создать не какой-то аккорд,

а немеркнущее светило?[1]

Если то, что я сказал, окажется недостаточно ясным, а я опасаюсь, что так оно и есть, то я верну тебя к месту, с какого начал этот ход мыслей, то есть начал я с рассмотрения, как человека образуют обстоятельства, – но что суть обстоятельства, как не пробные камни его сердца? – но что суть пробные камни, как не искусы его сердца? – но что суть искусы его сердца, как не укрепители или изменители его натуры? – но что есть его измененная натура, как не его душа? – но чем была его душа до того, как она явилась в наш мир и.....

Внезапно на меня накатила дурнота и головокружение. Покачиваясь, я проковылял три шага и привалился к холодному камню. Нависающий склон толкнул меня в плечи, будто вся гора склонилась вперед, пытаясь спихнуть меня с кронштейна.

Подтянув закрепленную Лхомо веревку, Чжаньчжи снял карабин с моей кладовки и пристегнул меня. Стараясь совладать с желудком, чтобы меня не стошнило рядом с Чжаньчжи, я лишь молча кивнул.

В десяти метрах от нас, за выступом скалы, Харуюки и Кенширо оживленно подавали мне знаки: они пробили еще одну идеальную скважину и хотят, чтобы я поторопился с установкой кронштейнов.

Делегация, направлявшаяся в Поталу на вечерний прием в честь Ордена, вышла в путь вскоре после общей полуденной трапезы. Я наконец-то увидел Энею, но не смог перекинуться с ней ни словом; мы лишь обменялись многозначительными взглядами, да еще она одарила меня такой улыбкой, что у меня колени подкосились.

Приглашенные собрались на нижнем ярусе, а многотысячная толпа рабочих, монахов, поваров, схоластов и носи.....

– У меня есть одна просьба, – оживилась Энея. В уголке рта у нее угнездилась озорная ямочка, как всякий раз, когда она затевала очередную шалость.

– Что угодно, – улыбнулся отец де Сойя.

– Если бы вы вернулись где-нибудь через год… Мне может понадобиться хорошая акушерка. У вас как раз хватит времени заполнить пробелы в своем образовании.

Отец де Сойя побледнел, хотел было что-то сказать, потом передумал и мрачно кивнул.

– Я шучу, – рассмеялась Энея, взяв его за руку. – Дорже Пхамо и Дем Лоа уже согласились телепортироваться сюда, если понадобится. – Она оглянулась на меня. – А они понадобятся.

Святой отец вздохнул, возложил ладонь на голову Энеи в прощальном благословении и медленно двинулся прочь по городской плите. Мы смотрели ему вслед, пока он не скрылся в сумерках.

– А что станет с его Церковью? – тихонько спросил я у Энеи.

Она покачала головой.

– Что бы с ней ни стало, у нее появился шанс начать сначала… вновь открыть свою душу. – Энея улыбнулась мне, глядя через плечо. – И у нас – тоже.

У меня отчаянно колотилось сердце, но я все-таки нашел силы заговорить:

– Детка!