Начало
Федор Сологуб Чародейная чаша «Нет словам переговора…» Нет словам переговора, Нет словам недоговора. Крепки, лепки навсегда, Приговоры-заклинанья Крепче крепкого страданья, Лепче страха и стыда. Ты измерь, и будет мерно, Ты поверь, и будет верно, И окрепнешь, и пойдешь В путь истомный, в путь бесследный, В путь, от века заповедный. Все, что ищешь, там найдешь. Слово крепко, слово свято, Только знай, что нет возврата С заповедного пути. Коль пошел, не возвращайся, С тем, что любо, распрощайся,- До конца тебе идти. Заклинаньем обреченный, Вещей деве обрученный, Вдался слову ты в полон. Не жалей о том, что было В прежней жизни сердцу мило, Что истаяло, как сон. Ты просил себе сокровищ У безжалостных чудовищ, Заклинающих слова, И в минуту роковую Взяли плату дорогую, Взяли все, чем жизнь жива. Не жалей о ласках милой. Ты владеешь высшей силой, Высшей властью облечен. Что живым сердцам отрада, Сердцу мертвому не надо.
Середина
Какая зыбкая мелькает тень От синеватых клочьев дыма! Томившая в ночном бреду Забыла тягость утомлений, И память вновь приводит череду Давно не мной придуманных сравнений. И сколько б на земле ни жить, Но обречен я каждым утром Все тем же простодушным перламутром, Все тою ж бирюзою ворожить. Встречать людей таких же надо снова, Каких когда-то знал Сократ, А к вечеру от счастия земного Упасть в тоске у тех же врат, И, так же заломивши руки, Такую ж острую вдыхая пыль, Опять перековать в ночные муки Мгновенно-сладостную быль. 3 февраля 1917 «Мне боги праведные дали…» Мне боги праведные дали, Сойдя с лазоревых высот, И утомительные дали, И мед укрепный дольных сот. Когда в полях томленье спело, На нивах жизни всхожий злак, Мне песню медленную спело Молчанье, сеющее мак. Когда в цветы впивались жала Премудрых медотворных пчел, Серпом горящим солнце жало Созревшие колосья зол. Когда же солнце засыпало На ложе облачных углей,
Конец
Я горький аромат медлительно впиваю, Гирлянды тубероз вкруг чаши обвиваю, Лиловые черты по яспису вия. 21 июня 1919 «Обнаженный царь страны блаженной…» Обнаженный царь страны блаженной, Кроткий отрок, грозный властелин, Красотой сияя нерастленной, Над дремотной скукою равнин, Над податливостью влажных глин, Над томленьем тусклым жизни пленной Он вознесся в славе неизменной, Несравненный, дивный, он один. Блещут яхонты, рубины, лалы В диадеме на его кудрях, Два огня горят в его очах, И уста его, как вишни алы. У него в руках тяжелый меч, И в устах пленительная речь. 24 июля 1920 «Ты хочешь, девочка-луна…» Ты хочешь, девочка-луна, Идущая с крутого неба, Отведать горнего вина И нашего земного хлеба. Одежды золотая сеть Пожаром розовым одела Так непривыкшее гореть Твое медлительное тело. Вкусив таинственную смесь Того, что в непонятном споре Разделено навеки здесь, Поешь ты в благодатном хоре. Твой голос внятен только мне,
|