Начало
Александр Бушков Пиранья. Война олигархов Все персонажи романа, все события и коллизии являются не более чем игрой авторского воображения – за исключением того, что на самом деле происходит на некогда единой территории одной шестой части суши. АвторКодекс одиночки – Нет! – крикнул Мюнхгаузен, и музыканты перестали играть. – Я еще не сошел с ума, чтобы от всего этого отказываться! Марта бросилась к нему. Попыталась обнять: – Но ради меня, Карл… ради меня… – Именно ради тебя! – тихо сказал он, отстраняясь. – Если я стану таким, как все, ты меня разлюбишь. И хватит об этом. Григорий Горин.«Тот самый Мюнхгаузен», киноповестьOpes auctoramentum sunt servitutis. Seneca[1] Часть первая Будни диверсанта Глава первая Назвался груздем… Утро выдалось препаршивейшим, да и настроение к утру стало соответствовать погоде более чем. Снаружи – пронизывающая до костей сырость, холод, туман; в душе – раздражение, усталость, обида на судьбинушку… Нет, блин, ну надо ж, чтоб такая невезуха, а? Середина ясного, солнечного в этих широтах июня – и вдруг именно вчера зарядил к ночи дождь, поначалу не дождь даже, а т.....
Середина
– Уписаться можно, – сказал Мазур. – Тогда шо ж вы пид НАТО лезете? – Мазур, – поморщился напарник, – если ты еще хоть слово попытаешься сказать на украинском, я сблевану, честное слово. Может, по-аглицки ты и шпаришь, как по-родному, но мой язык тебе не осилить, клянусь. Рылом не вышел. – Подумаешь, – весело сказал Мазур, – чего там осиливать. В каждом слове меняешь букву «о» на букву «и» – вот тебе и вся украинская мова. – Да пошел ты… Глава вторая Адъютант его превосходительства – Приехали, – сказала Оксана, притормаживая у обочины. – Вот тут и находится ваша временная резиденция. Мазур с любопытством глянул в окно автомобиля. Плотный коротко стриженый юнец в форме охранника деловито и монотонно скреб десантным ножом гранитную стену дома, пытаясь содрать какую-то листовку. Листовка не поддавалась, была приклеена прочно; судя по шевелящимся губам парнишки, тот медленно сатанел. Оксана вышла из машины, направилась к юнцу, и когда охранник повернулся к ней, Мазур сумел прочитать текст листовки – напечатанный крупно, солидно, явно в типографии – и, надо сказать, чуточку прибалдел: ГАРНА КРАИНА, КОЛЫ Е БЮТ!
Конец
Лаврик снял пенсне, помассировал переносицу. – Кирилл, мы уже не мальчики, чтобы верить пламенным речам вождей. Такова оборотная сторона медали: надо мной такие же люди, а не боги. Конечно, они не живут исключительно интересами страны, как там у Филатова – «Утром мажу бутерброд, сразу мысль: „Как там народ?“» Но их благополучие, так уж получилось, сейчас совпадает с благополучием страны. Так раскинула карты мать-история, что они сейчас вынуждены стараться на благо государства, чтобы самим усидеть наверху. На благо, заметь, того государства, где жить моим детям, да и твоим. Но… Лаврик опять замолчал. – Но и это еще не все, дорогой мой пенсионэр местечкового значения, – снова заговорил он. – Есть и третья сторона медали. Существует и фронт, и засевшие в окопах враги. И, уж извини за патетику, есть твой участок фронта, то бишь участок повседневной работы… Просто у тебя сейчас обыкновенный, можно сказать, – плановый срыв. Своего рода корректировка и поднастройка. И у меня такое бывает, скажу тебе по секрету. Сейчас это пройдет. А по-моему, так и уже проходит. И ты сам все поймешь… – И что же я пойму? – кисло спросил Мазур.
|