Начало
Марина Цветаева ТЕТРАДЬ ТРЕТЬЯ ВЫПИСКИ ИЗ ЧЕРНОВОЙ ТЕТРАДИ ЕГОРУШКА (зеленая, квадратная, с картой — начата 11-го марта 1928 г., в Мёдоне, кончена 11-го сентября 1928 г., в Понтайяке (Жиронда)). Мурины слова и мои записи * * * А из карет, господа — одну Скорой и верной помощи! (NB! признаю. — Очевидно — дроги.) * * * Не успели еще меня доукорить в бессмысленности, как уже начинают корить за «голую мысль», «мозг», абстракцию — и т. д. Поди — угоди! А я — в ответ: Не боюсь я никого, Кроме Бога одного! * * * …бабья Душа дойна! * * * Историю я люблю не в Werden, а в gewesen sein (т. е. geworden!),[1] отмытую временем от накипи газет. Время — сортировочная. Или — когда промывают золотой песок. (Золотопромывная.) * * * В моей душе одно волненье, А не любовь пробудишь ты[2] * * * Волненье: т. е. на белой стене дня — белую и черную тень любви. * * * …Многое мне приходится говорить явно — через голову, имеющее быть услышанным — потом, «когда меня не будет», не когда меня не будет, а когда меня — в тебе не будет, когда ты во мне кончишься.
Середина
— Ваша мать наверное была зверь. (не иносказательно!) * * * Мур: — Я напишу, что моя мать любила негров — деревья — простор… * * * — Я не крестьян, чтобы жить без денег! * * * (Я) Мне мое поколенье — по колено. * * * — Назад, в лето 1930 г., С<ен> Лоран (МАЛЕНЬКАЯ СЕРАЯ ЗАМШЕВАЯ ЗАПИСНАЯ КНИЖКА) Мур: Орешник — подъешник. * * * Я рассказываю: — А отец его был плотник — строгал доски. Мур: — Как казак. А столы делал? Я: — Для чего? Мур: — Чтобы есть Богу, — обедать. * * * — Стрнга моя, Стрнга подсэмская! * * * (Фамилия хозяев — имя собаки)[147] * * * — Кучера всегда кокетничают. * * * (Позже, очевидно зимой, я — кому-то — на докладе <сверху: русск<ом> чествовании> Valry) — Я любуюсь на правильность своего инстинкта: недаром я не любила Valry, оказавшегося анти-паскльцем. * * * — Фохт, платя мне гонорар,[148] плакал чернильными слезами (огромная клякса на жемчужно-серое новое платье моей соседки). * * * Va l — je ne sais o, apporte le — je ne sais quoi. или
Конец
204 Авторство «Писем португальской монахини», или «Португальских писем, переведенных на французский» («Letteres portugaises traduites en franois»), как назывались они при первой публикации в 1669 г., является до сих пор проблемой неразрешенной. Опубликованные анонимно, они впоследствии (в последней четверти XIX в.) стали приписываться некой Мариан(н)е Алькофорадо и издаваться под ее именем. Однако еще в 1926 г. эта точка зрения на авторство писем была подвергнута сомнению, и после долгих филологических дискуссий автором писем почти единодушно был признан Габриэль де Гийераг (1628–1685), малоизвестный французский писатель, чье имя прежде фигурировало в исследовательской литературе лишь как имя одного из возможных переводчиков писем. Однако обнаружение и публикация в 1982 г. французской рукописи писем, содержащей 12, а не 5 входивших во все канонические издания писем (другие семь были известны, но изначально считались апокрифическими), поставило перед исследователями новые вопросы, которые пока остаются открытыми. 205 Мозговая идиллия (фр.). 206
|