Начало
Виктория Токарева Мои враги (сборник) Мои враги Однажды утром я села к письменному столу, взяла листок бумаги и написала сверху: мои враги. Далее я сосредоточилась и перечислила врагов по именам: Анька, Танька, Ванька. Расшифровываю: Анька – моя домработница. Танька – жена моего отца. Ванька – мой сосед по даче. Анька – враг внутри дома. Танька – враг возле дома. Ванька – сосед, враг через забор. Мои враги – это самые близкостоящие люди. Значит, я – неблагополучна. Что-то надо делать. Но что? Уходить в лес, в партизаны? И отстреливать по одному? В наше время модно посещать психоаналитика. Но зачем куда-то ходить, тратить время и деньги? Я могу разобраться самостоятельно. Я сама себе психоаналитик. «Итак, – говорю я себе, – начнем по очереди...» АНЬКА У моей дочери родился ребенок неизвестно от кого. «От первого попавшегося». Она объяснила, что все случилось после экзаменов на аттестат зрелости. Значит, она сдала еще один экзамен – на взрослость.
Середина
– Это наше с вами заблуждение, – вставил Колька. – Все сделают и без нас. Всех нас можно заменить и подменить другими. – Другие – это уже другие. А мы – это мы, – не согласился Алексей и поднялся. Он попрощался и вышел за дверь. Кира Владимировна и Колька молчали какое-то время. – Никакой обреченности в нем нет, – заключил Колька. – Для стовосьмидесятирублевого инженера он неплохо приспособился. Жена работает. Любовница терпит. Белые города – это комплекс непонятого гения. – Материальная неудовлетворенность. Гиперсексуальность. Отсутствие творческой реализации. Не приспособится. Вымрет. Кира Владимировна стала молча пить чай и так же, как Коржиков, грела руки о стакан. * * *Лена Коржикова, жена Алексея, обожала цветы, и ее квартира была похожа на зимний сад: цветы в горшках и горшочках, фикус в кадке и даже маленькая пальма с шерстяным стволом. Сама Лена тоже походила на нежный цветок: бледная блондинка с тонкими руками и тихим голосом. В данную минуту она сидела за машинкой и печатала одним пальцем. Диктовала себе:
Конец
Нина промолчала. Она догадывалась: кто красивая и кто мымра. Но у нее было свое мнение, отличное от Люсиного. Существует выражение: «красота родных лиц». Нина любила Люсю и воспринимала ее слепотой привязанности. Ей было все равно: как выглядит Люся и сколько ей лет. Люся и Люся. Но сейчас Нина посмотрела на подругу сторонним безжалостным взглядом, взглядом Фернандо, и увидела все разрушения, которые проделало время. Неисправная щитовидка выдавила глаза из глазниц, волосы, обесцвеченные краской, стояли дыбом, как пух. Старушка-одуванчик. Ссохшийся жабенок. Неужели Фернандо целует все это? Что надо иметь в душе? Вернее, чего НЕ ИМЕТЬ, чтобы в сорок лет пойти на такое. – Он сказал, что любит меня, – упрямо проговорила Люся, будто перехватив мысли подруги. – Он не тебя любит, а твою дачу. Участок в гектар. – Он не такой. Он порядочный, – обиделась за Фернандо Люся. – Знаю я, какой он. Он пришел к тебе по наводке. Его навели. – Как? – не поняла Люся. – Старушатник. Это сейчас бизнес такой. Одни торгуют в ларьках, а другие пасут богатых старух. – Что значит «пасут»?
|