Пэлем Грэнвилл Вудхауз

Тернистый путь к славе

Перелистывая страницы моих воспоминаний, вы обнаружите, что действие порой происходит в Нью-Йорке и его окрестностях. Возможно, вы будете озадачены и, недоуменно глядя, зададитесь вопросом: "С чего это вдруг Бертрама занесло так далеко от милой сердцу родины?"

История эта довольно долгая, но если немного ужаться и сделать из нее ролик в двух частях, то дело было так. В Америку меня отправила тетя Агата, чтобы я помешал моему кузену, юному Гасси, жениться на девушке из варьете, но я настолько все запутал, что счел за благо на некоторое время осесть в Нью-Йорке, вместо того чтобы возвратиться домой, где меня ждали неторопливые задушевные беседы с тетушкой по поводу случившегося.

Я поручил Дживсу найти приличную квартиру и устроился там, решив немножко пожить в изгнании.

Надо сказать, Нью-Йорк — весьма неплохое место для изгнанника. Все относились ко мне очень хорошо, жизнь била ключом, и, по большому счету, особых лишений я не испытывал. Одни приятели представляли меня другим, и вскоре я уже перезнакомился с кучей подходящих парней. Среди них были и те, кто жил в особняках возле Парка и купался в ден.....

Старикан схватил меня за руку и начал горячо трясти. Только благодаря этому я не загремел на пол, потому что от изумления земля ушла у меня из-под ног.

— Так вы знакомы с моим племянником, мистер Вустер? — донеслось до меня. — Если бы вы только могли вразумить его, чтобы он бросил свою мазню и остепенился. Хотя, мне кажется, он и сам понемногу начинает умнеть. Впервые я заметил это в тот день, — помнишь, дорогая, — когда он пришел к нам на обед, чтобы познакомиться с тобой. Он сразу показался мне более спокойным и серьезным. Вероятно, что-то его отрезвило. Вы составите нам компанию, мистер Вустер, или вы уже поужинали?

Я сказал, что поужинал. Мне было не до еды. Воздуха, скорее свежего воздуха. Я чувствовал, что нужно посидеть где-нибудь в холодке и хорошенько обдумать услышанное.

Добравшись домой, я услышал, как Дживс возится в своей берлоге, и позвал его.

— Дживс, — обратился я к нему, — свистать всех наверх — человек за бортом! Прежде всего, принесите мне хорошую порцию виски с содовой, а потом я вам кое-что скажу.

Он вернулся со стаканом на подносе.

Я выполз из бомбоубежища.

— Коржик, дружище, — прошептал я едва слышно.

Коржик пристально глядел на картину. Лицо его было неподвижно, в глазах стояло затравленное выражение.

— Все кончено, — пробормотал он, совершенно раздавленный.

— Что ты собираешься делать?

— А что мне по-твоему делать? Здесь я оставаться не могу. Он перекроет мне кислород — ты же сам слышал. Придется в понедельник тащиться в контору.

Я не знал, что и сказать. Отношение Коржика к работе в конторе мне было хорошо известно. Не помню, когда .....