Игорь Сахновский

Человек, который знал все

Роман

Дело не в смерти, дело в печали и в чуде.

Ч.Б.

Часть первая

Глава первая

Денег не было ни на что, даже на сигареты. Нет, он, конечно, мог спуститься со своего четвертого этажа к ночному киоску – в трех шагах от подъезда – и купить у заспанной девушки самые дешевые, без фильтра, которые неизбежно вызывали у него изжогу и тошноту. Пачка более дорогого курева посягала на две завтрашние трамвайные поездки. "Назло кондуктору пойду пешком", – ему оставалось только иронизировать над собственной бедностью.

С тех пор как от Александра Платоновича Безукладникова ушла жена Ирина, потребности в покупках сузились до воробьиных размеров. Он слегка гордился, что ему так мало нужно, видя в этом лучшее доказательство независимости. Ему нравился рассказ о Диогене, к которому заявился царь Македонии, чтоб исполнить любую прихоть нищего. Та еще была картинка – на все времена. Легендарный бомж загорает лежа на песке, и без того прокопченный до черноты. Покоритель мира приближается с огромной свитой, во всем божественном блеске, нависает, как облако, дарит пару лестных фраз и нак.....

"Здесь на этаже какие-то фрукты дежурят в две смены. Это по вашу душу", – сказала Безукладникову молодая горничная, убираясь в номере. "Спасибо, я в курсе". – Он смутился. Последние дни он играл сам с собой в шпионскую "угадайку": не выглядывая в коридор, надо было точно вписаться в минуту, когда один идеально серый тип в пиджаке, умирающий от скуки в бельевой каморке у лифта, отлучится в туалет, а другой – восточный красавец, администратор и осведомитель по совместительству – уплывет на минуту в питейные глубины, за кулисы бара. И тогда – спокойным шагом, ни в коем случае не бегом, спуститься, выйти, смешаться с уличной толпой.

Стоило полжизни питаться сытной, как манная каша, иллюзией об уникальности каждого человека, повторять вслед за каким-то бойким поэтом строчку о "неповторимой Вселенной в каждом из нас", чтобы однажды выйти вот так на прогулку по центральному проспекту и полюбопытствовать насчет сокровенных мыслей этого людского потока, сплошь состоящего из неповторимых индивидуумов.

Когда я очнулась, я лежала в разодранном купальнике в комнате отеля, а рядом сидел Стив и твердил какие-то невозможные, бессмысленные слова: все в порядке, милая, все в порядке.

…

Это было так ужасно! Я не могла решить, что мне надеть на похороны. У меня было только маленькое черное платье, но слишком голое, короткое, с глубоким декольте, и я впервые стеснялась его надеть. А потом я почувствовала, что не хочу, не хочу идти хоронить тот кровавый пудинг в закрытом лакированном гробу, эти куски мяса – это не Алекс, он живой, он берет меня на руки, целует мне живот и качает, как лодочку, на морской волне.

Я даже не успела ему сказать, что люблю его. И я только сейчас это говорю. Мой любимый, прости, не ревнуй меня, я сейчас одна в нашей квартире в Кенсингтоне, и я тебя жду. Я уже не могу плакать. Вчера я нашла твои сигареты, половину пачки, ты не докурил. Каждое утро, милый, каждый день своей пустой жизни я начинаю снова ждать. Мои руки, дыхание, мое тело – зачем .....