Библиотека современной фантастики.

Том 4

ПУТИ К НЕИЗВЕДАННОМУ

У нас в стране любят фантастику. Ею зачитываются студенты а ученые, инженеры и космонавты. Большим успехом у очень широкого круга советских читателей пользуются книги Станислава Лема “Астронавты”, “Магелланово облако”, “Солярис”, “Непобедимый”, “Звездные дневники Лиона Тихого”.

Любовь читателей к Ст.Лему понятна. Ведь Лем говорит о том, что в пашу эпоху волнует всех мыслящих людей, — о тайнах космоса, о гигантских возможностях научного прогресса и о его двойственной, противоречивой роли в современном обществе. Герои Лема проходят труднейшие испытания на мужество, верность долгу,’ высокие чувства.

Повести и рассказы Лема, то проникнутые романтикой подвига, то блещущие великолепным юмором, читаются с увлечением, от них нельзя оторваться. Но их никак не назовешь развлекательным чтением: Лем всегда в той или иной форме ставит перед читателем сложные проблемы — научные, философские, моральные.

— Сколько? — спросил я.

— Благодарю, ничего, — ответил он.

Пожалуй, он походил все-таки больше на прибор, чем на человека. Единственный, круглый, кристаллический глаз. Что-то шевелилось внутри него, но я не отважился заглядывать ему в брюхо. Даже чаевые некому было дать! Неизвестно, поймет ли он, если я попрошу газету. А может, газет уже и не существует. Я решил сам отправиться на поиски. Но сразу же наткнулся на Бюро Путешествий, и меня словно осенило. Я вошел.

Под изумрудными арками огромного серебристого зала (всем этим обилием расцветок я уже был сыт по горло) было почти пусто. Матовые стекла, гигантские цветные фотографии каньона Колорадо, кратера Архимеда, ущелий Деймоса, Палм Бич-Флорида — все это было сделано так, что ощущалась глубина, даже волны катились, как будто это не фотографии, а окна, распахнутые в открытые просторы. Я подошел к окошку с табличкой ЗЕМЛЯ.

Там, разумеется, сидел робот. На сей раз золотого цвета. Точнее, позо.....

Давно уже осталась внизу полоса тумана, но эта холодная ночь была безлунной, а звезды давали мало света. Тем сильнее удивился я, увидев вокруг себя и над собой беловатые продолговатые пятна. Они лежали во мраке, не освещая его, словно еще днем набравшись блеска; только первый сыпкий хруст под ногами дал мне понять, что я вступил на снег. Снег тонким слоем покрывал почти всю остальную часть очень крутого склона. Я, наверно, промерз бы до костей, потому что был легко одет, но неожиданно ветер стих, и тем ясней раздавался в воздухе отзвук, с которым при каждом шаге я пробивал снежную скорлупу, проваливаясь до середины икр.

На самом перевале снега почти не было. Над щебнем черными силуэтами торчали голые валуны. Я остановился и посмотрел в сторону города. Его закрывал склон горы, и только тьма, рыжеватая, разреженная блеском его о.....