Астрид Линдгрен

Расмус-бродяга

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Расмус сидел на своем излюбленном месте, на сухой ветке липы, и думал о самых противных вещах. Хорошо, если бы их вовсе не было на свете. Первая из них — картошка! Нет, конечно, пусть картошка будет, но только вареная да еще с соусом, который дают по воскресеньям. А той, что растет с Божьего благословения на поле, которую нужно окучивать, лучше бы не было. Фрёкен Хёк[1] тоже лучше бы не было. Ведь это она сказала:

— Завтра мы будем окучивать картошку целый день.

Она сказала «мы», но это не значит, что фрёкен Хёк будет им помогать. Не тут-то было, это Расмусу, Гуннару, Петеру-Верзиле и другим мальчишкам придется ползать по картофельному полю и надрываться весь долгий летний день. А деревенские ребятишки пойдут мимо на речку купаться! Несчастные задавалы! Между прочим, хорошо бы, их тоже не было!

Расмус задумался, что бы еще такое отменить. Но тут ему помешал негромкий окрик снизу:

— Расмус! Прячься! Ястребиха идет!

Он достал гармонику, и они остановились на приличном расстоянии от тех, кто пил кофе, позвякивая ложечками, и лакомился булочками с корицей и венскими слойками. Там сидели по большей части дамы, знатные дамы в широкополых шляпах, в платьях с рюшами и кружевами. Расмус залюбовался ими. Они были такие красивые и богатые, а ему так нравились красивые и богатые дамы! Как бы ему хотелось иметь вот такую же мать! Вот бы одна из них пожелала взять его в сыновья!

Он уже понял, что надежды на это мало. Они выжидательно смотрели на него. Но они хотели услышать его пение. Его и Оскара. Скорее Оскара. Поди, ни одна из них не подумала: «Этого мальчика я хочу взять в сыновья».

Расмус вздохнул. Но вот Оскар нажал на клавиши, и Расмусу пришлось затянуть:

Расмус легко запоминал и слова, и мотив. Стоило им несколько часов походить по дворам, как он выучил наизусть все душераздирающие песни Оскара.

— Точно такой котенок мне снился.

— Тогда теперь он будет твой, — сказал Оскар. — Знаешь, Мартина, мы Расмусом сочинили песню про кота, который ест картошку с селедкой.

— Картошку с селедкой? У меня как раз на плите картошка с селедкой. Будете есть?

Оскар кивнул.

— Спасибо, будем, — ответил он и пропел: — «Хочешь верь, хочешь нет, но мой кот на обед уплетает селедку с картошкой».

Он шутя ухватил Расмуса крепкой рукой за воротник.

— Пошли обедать!

Быть может, Расмус и родился в таком же вот сереньком торпарском домишке, и первое, что он увидел, появившись на свет, была такая же убогая кухня с начисто выскобленным полом, с выдвижным деревянным диванчиком и распахнутым столом, с геранью на окне. Может быть, именно потому Расмус, переступив высокий обшарпанный порог, почувствовал себя дома.

Он сидел с Оскаром и Мартиной за кухонным столом и ел картошку с селедкой. Ему было так хорошо и уютно, он пришел к себе домой. Мартина весело смеялась и громко болтала, не верилось, что это была та же самая Мартина, которая так сердито встретила их. При ней невозможно было сидеть, молча потупившись, она волей-неволей.....