Начало
Бунин Иван Алексеевич Последний день И. А. Бунин Последний день Все было кончено: свели проданную скотину, увезли проданные экипажи, сбрую, мебель, настежь распахнули ворота варков и сараев, двери амбаров и конюшен: везде было пусто, просторно, на дворе - хоть шаром покати. Новый владелец, мещанин Ростовцев, известил, что будет вечером двадцатого апреля. В тот же день, в три часа, решил уехать и Воейков; семью он отправил в город еще двенадцатого. Из работников осталось двое: солдат Петр и Сашка. Они валялись по лавкам в пустой кухне, курили и то со смехом, то с сожалением говорили о прожившемся барине. А он, одетый по-городскому, в коричневой пиджачной паре и уланском картузе с желтым околышем, держа в одной руке костыль, в другой табурет, ходил по дому. Как было светло в его нагих стенах! Растворяя двери из комнаты в комнату, он влезал на табурет и задирал сверху вниз засиженные мухами, отставшие от стен обои: с треском и шумом падали на пол огромные куски их с исподу покрытые известкой и сухим клейстером. В большой угловой комнате обои были синие с золотом. Они поблекли, выцвели, но много было на них темных овальных кружков, квадрат.....
Середина
- Так без гробов и валят? - А ты думал - под стекло? - И так ни один алхитектор не найдет, - сказал, смеясь, из кустов Сашка. Петр бросил веревку, - собака упала и осталась в сидячем положении, - и стал закуривать. - А потом, значит, станок этот на иную место переносят? - спросил Андрей. - Куда нужно, туда и переносят. - А за что же их казнят? - Понятно, не за хорошее. За всякие разноверия, за начальство, за разбой. Не буянь, не воруй... - А палач-то этот самый, он, что ж, жалованье получает? - А как же. И харчи и одежу дают отличную. - Смотри, отдышит, - пошутил Андреи и пошел к лошади, трещавшей сушью в чаще старого вишенника. - Небось, - сказал Петр и крикнул Сашке: - Готово, что ль? Вместе с мраморными и желтыми, сухими и мокрыми листьями он потащил собаку к яме. Закидав яму землей, Сашка стал утаптывать ее, и влажная земля дышала под его сапогами. - Ну, вечная память, - сказал он. - Нам жить, поживать, тебе гнить.
Конец
- А палач-то этот самый, он, что ж, жалованье получает? - А как же. И харчи и одежу дают отличную. - Смотри, отдышит, - пошутил Андреи и пошел к лошади, трещавшей сушью в чаще старого вишенника. - Небось, - сказал Петр и крикнул Сашке: - Готово, что ль? Вместе с мраморными и желтыми, сухими и мокрыми листьями он потащил собаку к яме. Закидав яму землей, Сашка стал утаптывать ее, и влажная земля дышала под его сапогами. - Ну, вечная память, - сказал он. - Нам жить, поживать, тебе гнить. И, вскинув лопату на плечо, пошел за Петром к дому. Петр на дворе остановился и, держа веревку за спиной, манил к себе большого, уже седеющего кобеля Черкеса. - С одной, Борис Борисыч, управились, закопали, - весело крикнул Сашка Воейкову, все еще сидевшему на крыльце. - Чего ржешь, болван? - строго осадил его Воейков. Как так закопали? Кто вам приказывал закапывать? В ельнике, на елках повесить всех и так и оставить. Слышишь? - Слушаю, - ответил Сашка и кинулся помогать Петру. Ну, скорей, что ль! - крикнул он шепотом.
|