Начало
– Вот! Хотя я не настолько силен в антропологии, чтобы по черепу определить пол, но, все же не удержался… Череп был небольшой. Классическая форма глазниц, слабо выраженные надбровные дуги, правильный прикус… Нижняя челюсть заботливо прикреплена в суставах проволочкой как в школьном учебном пособии – кости готовили к показу. Зубы ровные, красивые, без следов истирания и кариеса – человек, чей череп я сейчас держал в руках, умер молодым. И был, наверное, красивым. Юная девушка или мальчик-подросток – сходу не скажешь. Я порылся в коробке и извлек тазовые кости. Повертел в руках. Женщина… Кости были гладкие, коричневато-молочного цвета. – Обрабатывали? Я не сказал "вываривали" – неловко. Он понял. – Нет, только отмыли. – Одежда не сохранилась? Хоть какие-то фрагменты? Он покачал головой. – Украшения? Что, ничего не было? Он полез в стол и достал маленький бумажный пакетик. Я развернул. Гладкое серебряное колечко и такие же простенькие серьги. Работа местного ювелира: судя по форме и обработке вполне могли быть сделаны в восемнадцатом веке. Покойница .....
Середина
– Ты чего бегаешь? – сердитым шепотом спросила ее та, что была под одеялом. – Не спится! – хихикнула круглолицая. – Отец Константин услышит. – Не услышит. Он поехал в больницу, узнавать о той одержимой. Еще не возвращался. – А матушка? – Она заперлась у себя. Ее окна на другую сторону выходят, не увидит. – Еретника на тебя, Валька, нету, – недовольно сказала хозяйка комнаты. – Неужели не боишься? Вдруг он сейчас в коридоре? – Я бы увидела. Да и чего его бояться? В комнаты не заходит, шастает себе по коридору, зубами скрежещет. Только вонь от него. – А зубы у него какие! – не согласилась подруга. – Помнишь, матушка говорила, что он ими может дверь прогрызть? И человека съесть? – Пока никого еще не съел! – легкомысленно отмахнулась Валька. – Да и не видно его уже два дня. Пропал. Давай лучше пошепчемся. – О чем? – Видела сегодня в храме того высокого парня? Нездешний. Он мне подмигнул. Может, завтра снова придет? – Тебе бы только мужики!
Конец
Она всхлипнула, все также не отпуская банку. Я тоскливо молчал. – Вот что я тебе скажу, – шмыгнув носом, решительно сказала мать. – Если Дуня сегодня уйдет от тебя в свое общежитие, ты мне – не сын! В кои веки найдется такая девочка: умная, чистая, добрая – такие только в провинции, наверное, остались, и то поискать… Понял! Скажи ему, отец! – И скажу! – заплетающимся языком подтвердил полковник запаса Ноздрин-Галицкий. – Чтобы завтра с ней – в ЗАГС! А если ты не захочешь, я сам на ней женюсь! – Я тебе сейчас женюсь, боров старый! – рассердилась мать. – Размечтался! – И женюсь! – с пьяной настойчивостью подтвердил отец. – Раз нет внуков, заведу детей. Снова… Я еле затолкал его в машину и, расстроенный, вернулся к себе. Пока я гулял на свежем воздухе, Дуня приб.....
|