Начало
Бунин Иван Алексеевич Бунин в своих дневниках БУНИН В СВОИХ ДНЕВНИКАХ Молчат гробницы, мумии и кости. Лишь слову жизнь дана: Из древней тьмы, на мировом погосте. Звучат лишь Письмена. И нет у нас иного достоянья! Умейте же беречь Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья, Наш дар бессмертный - речь. 7.1.15. 1 Писательница и последняя любовь Бунина Галина Кузнецова рассказывает в своей книге "Грасский дневник": "Зашла перед обедом в кабинет. И(ван) А(лексеевич) лежит и читает статью Полнера о дневниках С. А. Толстой. Прочел мне кое-какие выписки (о ревности С. А., о том, что она ревновала ко всему: к книгам, к народу, к прошлому, к будущему, к московским дамам, к той женщине, которую Толстой когда-то еще непременно должен был встретить), потом отложил книгу и стал восхищаться: - Нет, это отлично! Надо непременно воспользоваться этим, как литературным материалом... "К народу, к прошлому, к будущему..." Замечательно! И как хорошо сказано, что она была "промокаема для всех неприятностей!" А немного погодя: Середина
Все дождь, дождь, к вечеру теплее, мягче, слаже. Не могу слышать без волнения черных дроздов. В 5 у Мережковских с Розенталем. Розенталь предложил нам помощь: на год мне, Мережковскому, Куприну и Бальмонту по 1000 фр. в месяц. [...] 19 Апреля. Все то же - безделье от беспокойства, необеспеченности, мука - куда ехать? Квартира зарезала! 23 Апреля. Ездили с Верой через Maison Lafitte в С. Жермен. Чудесная погода, зеленеющий лес. Вечер Шлецера и Шестова.177 Шлецер, осыпая похвалами Гершензона и В. Иванова, излагал содержание их книжечки "Из двух углов". [...] 6 Мая. Вечером курьер из M[инистерства] Ин[остранных] Дел-орден и диплом Of[fice] de l'Instr[uction] Pub[lique]. 9 мая. Вечером у Мережковских с Клодом Фаррером и его женой, Роджерс. Хвалили меня Фарреры ужасно. Сам особенно: вскочил, уступая мне свое кресло, усаживал, "cher maitre"... Большой, седой, волосы серебр., а местами золотые, голос довольно тонкий, живость, жестикуляция чрезмерная (говорят, кокаинист). [...] 20 Сент./3 Окт. 22 г. Шато Нуарэ, Амбуаз. Конец
Завтра в 8 утра уезжает Бахрак, проживший у нас 4 года. 4 года прошло! Холодная ночь, блеск синего Ориона. И скоро я никогда уже не буду этого видеть. Приговоренный к казни. 1.XII.44. Пятница. [...] Спаси, Господи. Боюсь болезни, все хочу начать здоровее жить. По ночам кричат филины. Точно раненый, которого перевязывают или которому запускают что-нибудь в рану: - Уу! (тоска и боль). И заливисто гулко: - У-у-у! Русские все стали вдруг красней красного. У одних страх, у других холопство, у третьих - стадность. "Горе рака красит!" 1945 1.I.1945. Понед. Сохрани, Господи.- Новый год. Уже с месяц болевая точка в конце печени при некоторых движениях. Был долгий кашель, насморк, грипп. Топлю по вечерам. Вера сидит у меня, переписывает на машинке некоторые мои вещи, чтобы были дубликаты. И еще, еще правлю некотор. слова. Очень самого трогает "Холодная осень". Да, "великая октябрьская", Белая армия, эмиграция... Как уже далеко все! И сколько было надежд! Эмиграция, новая жизнь - и, как ни странно, еще молодость была! В сущности, удивительно счастливые.....
|