Кир Булычев

Витийствующий дьявол

Если человеку под сорок, а его все зовут Сашком, значит, жизнь не сложилась.

В четверг, с большого похмелья, Сашок осознал эту трагедию и решил начать новую жизнь.

Но новую жизнь в Москве начинать нельзя. Слишком много знакомых, которые до старости будут звать тебя Сашком и всегда готовы занять тебе очередь в винный отдел.

Размышляя так, Сашок окинул печальным взглядом неуютную комнату в общей квартире и, не поднимаясь с дивана, вытащил из-под него шкатулку покойной мамы, в которой хранились поздравительные открытки, квитанции, повестки, несколько фотографий и денежная заначка. Три дня как Сашок взял расчет на базе, где работал электриком, и должно было оставаться.

Но осталось только шесть рублей. Куда делись остальные, неясно. Сашок переворошил все в шкатулке. Пусто. Он достал фотографию. На фотографии он сам, в десятилетнем возрасте, держит за руку старшую сестру Тамару. Потом другую фотографию – на ней та же Тамара, но уже солидная, раздобревшая, с перманентом, с супругом Василием Федоровичем и сыном Колей. На обороте написано: «Дорогому брату Саше, которому всегда добро пожаловать в наш дом. Омск»......

И побрел по улице, размышляя, что делать дальше.

Два визита кончились неудачно. Не хотят люди свою душу обратно, потому что, может, и не верят они в душу. А не верят – зачем торгуют? Получается вроде бы обман. Может, прекратить? Отнести расписки в милицию, пускай разбираются. Но это было бы капитуляцией. А Сашку не хотелось капитулировать, потому что хотелось верить в добро.

И он пошел по третьему адресу, к доценту Нечипоренко Семену Семеновичу.

Доцент жил в скромном окраинном кооперативе, на тринадцатом этаже. Он сам открыл дверь.

Доцент, по всем признакам, человек подтянутый, скрывающий полноту за гордой осанкой, что поддерживалась бегом трусцой и утренним бассейном, хорошо причесанный и при галстуке, был взлохмачен и взволнован.

– Принесли? – спросил он. – Давайте на кухню.

– А вы откуда знаете? – спросил Сашок.

– Мне Сидоров звонил. Где?

– В кармане, – сказал Сашок.

– Как в кармане? Я просил шесть банок.

– Каких банок?

– Икры. Черной икры. Сидоров знает.

– А я Сидорова не знаю, – сказал Сашок. – Не знаю я вашего Сидорова.

Они стояли вокруг, грозные и утомленные.

А перед Сашком возвышался человек в черном костюме, товарищ Д. И глаза чуть светятся в темноте. А может, в них отражаются огни фонарей.

– Александр Иванович, – сказал дьявол, – надеюсь, вы меня узнали?

– Узнал, – сказал Сашок. Губы его еле двигались. – Вы тот самый товарищ Д.

– Вот именно. А теперь, дорогие мои добровольные помощники, вы можете спокойно расходиться по домам. Наши дружеские соглашения остаются в силе. Александр Иванович достаточно наказан и осознал свою вину, не так ли?

Сашок промолчал.

– Идите, идите, – приказал жертвам дьявол, и они послушно растворились в темноте.

– Здесь лавочка, – сказал дьявол. – Давайте отдохнем, перекинемся парой слов.

Голос грудной, глубокий, как у актера. Да не все ли равно, какой голос. Главное, что жив остался.

– Вы правильно сейчас подумали, – заметил товарищ Д., усаживаясь на лавочку и указывая Сашку место рядом с собой. – Хорошо, что жив! По глазам вижу, радуетесь. Это чудесно – ощущать себя живым. Я живу на свете уже семь тысяч лет и не устаю радоваться жизни. Вы, наверное,.....