Стивен Бакстер

Золотые Реснички

И тогда она решила: да, передышка была слишком коротка, да, ее народ изнурен холодом туннеля. Но надо двигаться вперед. Надо сражаться.

Ритмично работая плавниками, она стояла на месте и ждала, готовая вести сородичей по ледяному коридору дальше, в теплую пещеру.

Но пока другие просыпались и собирались позади Золотых Ресничек в толпу, у нее убавилось решимости. Искатель напоминал о себе тяжестью; щупальца паразита опутывали желудок, и она Знала: отростки проникли в ее мозг, в ее разум, в ее «я».

Однако все же она поплыла вперед. Показывать слабость своему народу — непозволительная роскошь, тем более в такую минуту.

— Золотые Реснички!

От толпы, расточая тепло в турбулентных потоках, отделился некто крупный, сильный. Это была Крепкие Плавники, одна из двух подруг Золотых Ресничек. Близость Крепких Плавников сразу успокоила ее.

— Золотые Реснички, я знаю: у тебя беда.

Она хотела возразить, но, приуныв еще больше, отвернулась:

— От тебя ничего не скроешь. А другие уже поняли, как думаешь?

— Выпить хотите? Шотландское.

— Конечно, хочу.

Диксон наполнил колпачок от фляги и подал Ларионовой, а сам глотнул из горлышка.

Виски обожгло Ирине рот и горло, но усталость сняло как рукой.

— Отлично. Но к нему бы льда. Диксон ухмыльнулся:

— Чего-чего, а льда у нас навалом. Вообще-то мы уже пробовали виски с меркурианским льдом. Он очень чистый. От жажды, Ирина, мы не умрем.

— Фрэнк, расскажите, что вы тут нашли.

Диксон сел на край стола, штанины скафандра натянулись на его толстых ляжках:

— Проблему, Ирина. Мы нашли проблему.

— Ну, это я уже слышала.

— Как бы не пришлось убираться с планеты. Власти Солнечной системы, вместе с учеными и политиками, с потрохами нас сожрут, попробуй мы добывать тут полезные ископаемые. Я хотел вам об этом сказать, прежде чем…

Усталость вернулась разом, вместе с ней раздражение.

— Эта проблема к «Тоту» отношения не имеет, — перебила Ирина. — А значит, не имеет отношения ко мне. Если нужна вода, обратитесь в Суперэт, чтобы притащили сюда из Пояса астероидов большую льдину. Фрэнк, объясните, почему вы заставляете меня терять время?

На лице Шоулза отразилась неуверенность:

— Ну, возможно, они все-таки эволюционировали, и существенно, — предположил он. — Просто нашему глазу эти изменения не видны. К примеру, червь-паразит может быть гадким потомком какого-нибудь безобидного животного, привезенного звездолетчиками.

Диксон почесал шею в том месте, где темнел след грязного воротника:

— Все-таки остается непонятным, зачем меркурику пробиваться наверх.

Шоулз глотнул остывшего кофе и заявил:

— У меня и на этот счет есть идея.

— Так и знала, — уныло произнесла Ларионова.

— Стремление выбраться на поверхность — это атавистическая тяга к звездам.

— Что-о?!

Шоулз смутился еще больше, но все же пояснил:

— Внедренная расовая память заставляет меркуриков искать свою потерянную родину. А почему бы и нет?

Ларионова фыркнула:

— Кеван Шоулз, да вы романтик!

На экране высветилась строка. Диксон наклонился, ответил на вызов и принял сообщение. Затем посмотрел на Ларионову, его луноподобное лицо оживилось: