Начало
Жюль Верн Треволнения одного китайца в Китае Глава I — Следует признать, жизнь — лучшее, что есть на свете, — посасывая подслащенный корень лотоса, воскликнул один из посетителей богатого речного ресторана, положив руку на подлокотник кресла, отделанного мрамором. — Согласен, жизнь прекрасна, но столь же и отвратительна, — возразил другой, сотрясаемый приступом кашля из-за застрявшего в горле кусочка акульего плавника. — Полноте, господа! Не стоит преувеличивать! — вступил в беседу третий в огромных очках. — Все эфемерно. Сегодня кому-то плохо, завтра все проходит, как проходит легкое приятное головокружение от этого нектара. И он с видимым удовольствием одним махом выпил бокал великолепного вина, волшебный запах которого исходил из горлышка металлического чайника. — А что касается меня, — заговорил четвертый, — я был бы вполне счастлив, если бы мог бездельничать и при этом ни в чем не нуждаться. — Вы все неправы! — энергично вмешался пятый. — Счастье в познании, труде, усвоении как можно большего объема знаний. — Чтобы затем признать, что, в конце концов, ты ничего не знаешь! Середина
Постепенно певец изменился внешне и стал походить на старика. Грянули аплодисменты. Затаив дыхание, зрители слушали продолжение музыкальной сказки. Лунным светом залито все вокруг. Цзинь Фо — шестьдесят. Зеленые листья весны и лета сменились желтым цветом осенних хризантем! И вот луна исчезает на западе. Цзинь Фо — восемьдесят! Тело согнуто, подобно креветке в кипящей воде. Он на закате жизни. Наконец петухи возвещают наступление нового дня. Цзинь Фо сто лет! Он умирает, исполнив свое самое заветное желание. Но великий Янь[55] отвергает его. Владыка Янь не любит глубоких старцев в своей свите. Отовсюду изгнанный, старый Цзинь Фо становится вечным странником! Толпа восторженно приветствовала певца, а тот бойко принялся за три сапека[56] продавать экземпляры с текстом песни. «А почему бы и мне не купить?» — подумал Цзинь Фо, вытащил из кармана несколько монет и протянул их через головы сидящих в переднем ряду. Вдруг его ладонь разжалась, моменты выпали и со звоном ударились оземь. Цзинь Фо наклонился и оказался лицом к лицу с ним. Их взгляды схлестнулись. — А-а-а-а! — воскликнул наш герой. Конец
61 Храм владыки Неба — принципиально неверно: небо — владыка всего сущего, и над ним никто не владычествует. Правильно — Храм Неба. 62 Подразумевается Улунтин (Павильоны пяти драконов), строившиеся в 1522–1566 годах. 63 Неточность автора: Храм вечного покоя (кит. Юнъаньсы) — иное название храма Байтасы. 64 Ворота Умэнь, но Ж. Верн неправ: в стене Запретного города сделано четверо ворот. 65 Главный дворцовый павильон Запретного города называется по-китайски Тайхэдянь, что переводится как Дворец высшей гармонии. 66 Нэйг — при цинской династии — Государственный совет; соответствует европейскому кабинету министров. Внешнеполитическое ведомство (Цзунлиямэнь) было коллегиальным учреждением. Князь Гун был одним из членов этого ведомства, формально не являясь министром внутренних дел. М. Т. Шутце в своей книге «Пекин и Северный Китай» приводит примечательный эпизод, характеризующий господина Гуна: «Это было в 1870 году во время кровавой франко-прусской войны. Князь Гун в честь какого-то события решил нанести визиты в дипломатические миссии иностранных государств. Свое турне .....
|