Начало
Буйда Юрий Казанский вокзал ЮРИЙ БУЙДА КАЗАНСКИЙ ВОКЗАЛ Он оделся потеплее, проверил, все ли пуговицы застегнуты, достал из стоявшего в углу старого валенка спрятанную от внучки бутылку водки и осторожно приоткрыл дверь. Предусмотрительно смазанные с вечера петли не выдали его. В темной гостиной пахло неряшливой женщиной, перегаром и особенно мерзко - апельсинами, в жирной мякоти которых тушили окурки. Мишутка, уже одетый, сидел бочком на низкой табуретке в прихожей, спрятав лицо за полой материного пальто. Овсенька натянул рыжий брезентовый плащ, убедился, что шапка сидит ровно, и не глядя взял Мишутку за руку, привычно подавляя вздох: пальцы мальчика были пугающе холодны. Вниз они спустились по лестнице: старик боялся лифта. Они прошли вдоль стены дома - быстро, вжимая головы в плечи и не оборачиваясь, чтобы не приманить недобрый взгляд. Узкая улочка вывела их к платформе пригородной электрички. Ездили они всегда бесплатно, и контролеры их не трогали: старику прощали безбилетность по возрасту, а с глухонемого малыша - какой спрос? Мишутка всю дорогу дремал, притулившись плечом к окну и спрятав ..... Середина
- Я б такую мамашу в дерьме утопила. - Синди хлопнула в ладоши, приглашая всех к столу: - Наливай, Евсень-Овсень! Выпили за старика, за его родителей, и снова разговор вернулся к Мишутке и его жестокой матери. По такому случаю Барби поведала историю о святой материнской любви: во время Ленинградской блокады одна женщина, спасая дочь от голодной смерти, жарила на сальной свечке собственные пальцы, отрубая их по одному - на обед, на ужин... - В прошлый раз она у тебя свои сиськи жарила, - ядовито заметила Синди. - Скоро до жопы дойдешь. Повело тебя... Овсенька вспомнил свою военную службу в осажденном Ленинграде. Однажды при авиационном налете осколком бомбы ранило госпитальную лошадь, и люди, стоявшие в очереди за хлебной пайкой, набросились на несчастную животину и разорвали - живую - на кусочки... А Барби действительно повело. Всякий раз, напиваясь, она начинала рассказывать о своем сыне: как ходила беременная по обувным магазинам, где часами наслаждалась запахом кожи; как одна добиралась до роддома, оставляя на асф..... Конец
В воняющем мочой и табаком вагоне народу было мало. Алеша дал мальчику шоколадку, и тот принялся ее бережно кусать, держа над раскрытой ладонью, чтобы крошки не пропадали. - Кончал бы ты с этим, - сказал Алеша, когда электричка тронулась в сторону Курского вокзала. - Таскаешь пацана с собой - зачем? Либо потеряется, либо потеряешь. А как он расскажет, где живет? Ведь он и писать не умеет... Овсенька кивнул: - Прав ты, конечно, Леша. А что же делать? Я бы в деревню с ним уехал, да ведь померла моя деревня, мне говорили, нету ее больше. Значит, тут доживать надо. - Он со вздохом достал из кармана полупустую бутылку. - Будешь? Давай, давай, сынок, у тебя ведь тоже душа есть, я знаю, Леша... - Чего ты знаешь? - Силис сердито поправил фуражку и, оглянувшись на дремлющих пассажиров, быстро глотнул из бутылки. - Все, ост.....
|