Начало
Сергей Алексеев Когда боги спят 1 Вот уже второй месяц, почти каждый вечер, ровно в половине десятого, он приходил к девятиэтажному дому на Серебряной улице и, не приближаясь, стоял на другой стороне, между осенних, холодных лип. Место было безлюдное, обыкновенный спальный микрорайон, где жители к этому часу сидят по квартирам и мимо проскакивают лишь редкие автомобили, обдавая водяной пылью. Фонари горели через один, и он совершенно не заботился, что его могут узнать, не поднимал воротника, никак не маскировался, стоял с обнаженной головой минут десять, глядя то на кромку плоской крыши, то на длинный железобетонный козырек подъезда, будто совершая прыжок. Он не хотел вспоминать и не вспоминал, что здесь произошло, но явственно чувствовал, как всякий раз обрывается душа, захватывает дыхание, и вместо крика вырывается беззвучный, астматический стон, после которого напрочь садятся голосовые связки. «Я слишком поздно родился, – про себя кричал он, – чтобы жить с вами, люди!..» Если в такой момент из-под колес в лицо летел «плевок», он молча и невозмутимо утирался, снова поднимался взглядом вверх, замирал там и, оттолкнувшись, летел вниз. Середина
– Чего тебе? – Мне бы к вам переехать, на ту сторону! – К кому пришел? – строго спросил он. – А хоть бы и к тебе. Я тут никого не знаю. – Чего же тогда приперся? – Родню ищу, – признался Зубатый. – Моя фамилия – Зубатый. – Ну и что? Моя фамилия тоже Зубатый, Иван Михайлович. – Вдруг мы родственники? – Однофамильцы, – отрезал тот. – А если нет? – Сейчас, доски отнесу, – подумав, согласился мужик. – Только у меня лодка течет. Он нес доски вдоль берега, а Зубатый шел за ним по противоположной стороне, пока он не скрылся во дворе крайнего дома. Появился минут через десять, в шляпе, спустился к реке, не спеша вычерпал воду из лодки, сел на весла и поплыл. На вид это был типичный колхозный начальник шестидесятых годов: выбритое до блеска морщинистое лицо, пиджак, галстук, шляпа и брезентовый дождевик – все старое, протертое на сгибах, но выстиранное и наверняка откатанное вальком. А по возрасту ему было за семьдесят, хотя издалека выглядел молодо и чем-то напомнил отца, когда тот после освоения казахстанской целины переоделся из не мод..... Конец
– Да что мне твоя Маша? Ты мне нужен! – А что там у тебя случилось? – Сам не знаю. В общем, ко мне на Новый год старик один прибился. Ты приезжай, посмотри, он или нет. Видно, не совсем в себе, иногда ничего, а иногда говорит что-то – ничего не пойму. – Это он! – закричал Зубатый. – Он пришел! Держи его! Не отпускай от себя ни на шаг! – Да откуда ты знаешь? Ты ж его не видел! – Знаю! Если пришел на Новый год, значит, он! Я его в другом месте встречал, а он к тебе!.. Сейчас же вылетаю вместе с Машей! Только в другой аэропорт переедем!.. Удивленный взгляд генерала помрачнел, лицо слегка вздулось и покраснело от глубокого внутреннего напряжения, будто ему и впрямь накручивали хвост... Старец сидел, как икона, – в переднем углу, на подушке, обрамленный с обеих сторон длинными белыми занавесками на окнах. С костлявых плеч крупными складками свисала широкая серая рубаха, поверх которой лежала почти свитая в жгут желтоватая борода, оттенявшая длинное, старчески розоватое лицо, до бровей прикрытое сверху серебристыми и.....
|