Дмитрий Володихин

Война обреченных

…льше всего на свете я ценил возможность пересчитать вечером наличные, часов в восемь или девять, и убедиться, что на кабак хватает. На сегодня. И на завтра. И на послезавтра. И еще денька на три-четыре. А потом пойти в кабак и медленно нажираться, наблюдая за разными людьми. Поразмышлять о том, о сем, припомнить старые деньки и обязательно нажраться. Не до белой горячки, конечно. Домой-то меня никто не отвезет, я один живу, и приятелям берлогу свою засвечивать не желаю… Но очень прилично. Как молодой. Когда ты молодой, тебе, по большому счету, на все насрать. И ты, по большому счету, ничего не ценишь. Вот я и люблю – почувствовать себя молодым.

Можно, конечно, склеить девочку. Если не лень. Обычно – лень. Так называемая «приличная женщина» – большая обуза. Терпеть ее выкрутасы, так это нужно ангельское терпение… Все мужчины – ангелы. Кроме тех, разумеется, которые бьют своих баб смертным боем или вообще убили их к едреням. Это просто – обычные, нормальные мужчины. И они предпочитают не возиться, а покупать девочек. Самая главная женская эрогенная зона – кошелек. Чуть пощекочешь их в этом месте, и сразу возбуждаются… Поэтом.....

Мне на ногу две капельки попали. Я там выл и катался. Потом лечился, вылечил, почти все мое мясо горелое отросло как было, только на левую ногу я чуток прихрамывать стал. Но это – потом. А тогда, на валу у Земляной язвы, я чуть копыта не отбросил. Да я просто обязан был копыта отбросить, по логике вещей.

Рябой меня спас. Вынес меня на своем горбу. Километра два тащил, а может и все три. Я бы не стал его тащить, я бы его бросил. Нас убить могли. Обоих. Несколько раз. А он все равно тащил меня. Здоровый черт, а не подумаешь…

– Зачем ты это, Рябой?

– Что – зачем, Мосел?

– Зачем вытащил меня? Сдохнуть мог же.

– А типа как еще? Не тащить тебя? Да ты чо…

Святой. И не объяснишь ему. Надежный, в общем, мужик.

Потом кашеварил Живчик, его очередь. А он кашеварит как полный мудак. На пределе терпимости. Рыжая не стерпела и миску ему в хайло запустила. Ну это, положим, глупости.

Потом должна была кашеварить Рыжая. В первый раз. Очередь, значит, ей вышла.

Рыжая пошла в караул.

Я заснул.

Шум.

Просыпаюсь. И тут меня отправляют в нокаут какой-то гребаной железякой в челюсть. Отоварили как кота помойного. Все, отключился я тогда, короче.

Утром лежу, руки-ноги связаны, в пасти вонючая тряпка. Челюсть ноет. Нога больная не так подвернулась и тоже ноет. Говно какое. Рядом лежит Рыжая. Той же амуницией опутана.

Вижу, приходят призрачные, а с ними простые таины. Уводят наших, кто еще жив, попарно. Что за хрень такая?

Я не думал тогда ни о чем. Убьют, и ладно. Я смерти не боюсь, я срать бы хотел на смерть. Подохну, и мытарства мои кончатся, буду тихо гнить, червячков глазами своими подкармливать. Да что мне!

Мне тогда втемяшилось, что ничего я не боюсь, и на все забил. Мол, конец, так конец. И весь мир я посылаю на хер. Спокойно посылаю, злости во мне нет, а есть только тупая усталость. Я устал, ребята, мне все равно. Мне поебать, как там карта ляжет.

Но зря я это так. Выходит, не совсем одеревенел.