Начало
Евгений Петров ФРОНТОВЫЕ КОРРЕСПОНДЕНЦИИ Аэродром под Москвой Здесь совершенно темно. Я не знаю, где запад и где восток. Видно только небо, покрытое легкими темными облачками. Я спрашиваю: – Где Москва? – Вы сейчас стоите к ней лицом, – отвечает голос, – скоро взойдет луна. Я начинаю видеть кожаное пальто моего собеседника. Мы только что познакомились с ним и долго тыкали в воздух руками, прежде чем они соединились в рукопожатии. Рука у него теплая и твердая. Он майор, командир подразделения истребительной авиации. – Выпейте пока чаю, – говорит майор. – Успею ли я? Он может прилететь каждую минуту. – Он прилетит позднее, когда взойдет луна. Ему сейчас невыгодно лететь. Майор осторожно берет меня за плечи и ведет куда-то. По сторонам чудятся деревья. Я всматриваюсь. Это действительно деревья. Потом мы останавливаемся под навесом из ветвей, которые висят на веревках. Теперь видны не только куски неба, но становится виден горизонт. – Садитесь здесь, – говорит майор. Мои колени прикасаются к скамейке, а руки нащупывают стол. Я сажусь. Майор представляет меня. Середина
– Думаем, к утру деревня будет наша, – говорит командир, задержавшийся еще на некоторое время в избе. К утру будет занята еще одна деревня, название которой так и не укажут в сводке, потому что слишком много деревень будет занято на фронте в это утро. 13 февраля 1942 г. В феврале – Сейчас я вам покажу его, – сказал генерал. Он повернулся к двери и крикнул: – Фриц! Дверь отворилась, и в комнату живо вошла громадная немецкая овчарка. Она оглядела всех находившихся в комнате и остановилась перед генералом. – Видите, какие мы берем трофеи, – сказал генерал. – Ну, садись. Как это по-немецки? Зецен зи зих! Фриц сел, радостно глядя на окружающих. – Молодец! – сказал генерал. – Заслуживает поощрения. – И он бросил Фрицу кусочек хлеба. – Теперь дай лапу. Черт его знает, не помню, как по-немецки лапа. Одним словом, давай лапу! Он сначала потянул собаку за лапу. Потом дал ей кусок хлеба. – Теперь понимаешь? Ну! Дай..... Конец
Теперь успех похода, судьба корабля и судьба людей на корабле – все сосредоточилось в одном человеке. Командир «Ташкента» капитан 2-го ранга Василий Николаевич Ярошенко, человек среднего роста, широкоплечий, смуглый, с угольного цвета усами, не покидал мостика. Он быстро, но не суетливо переходил с правого крыла мостика на левое, щурясь смотрел вверх и вдруг, в какую-то долю секунды приняв решение, кричал сиплым, сорванным голосом: – Лево на борт! – Есть лево на борт! – повторял рулевой. С той минуты, когда началось сражение, рулевой, высокий голубоглазый красавец, стал выполнять свои обязанности с особенным шиком. Он быстро поворачивал рулевое колесо. Корабль, содрогаясь всем корпусом, отворачивал, проходила та самая секунда, которая, как положено в банальных романах, кажется людям вечнос.....
|