Андрей Константинов, Евгений Вышенков, Игорь Шушарин

Ловушка. Форс-мажор

(Наружное наблюдение – 003)

Пролог

В этот мексиканский ресторан, что на Петроградской стороне, первая персона нашего повествования заходила редко. Персона эта являлась мужчиной в том возрасте, когда случайные прохожие еще обращаются к тебе не иначе, как «молодой человек».

Мужчина был подтянут и резок. В двадцатых годах его могли бы запросто задержать на улице как бывшего офицера. Мужчина любил тихие и уютные кафе, и в этом мексиканском заведении ему не слишком нравилось, поскольку подобные места, вне зависимости от таланта дизайнера, все равно напоминали ему банкетные залы. С той лишь разницей, что былые наглаженные ВИА сменились на искусственно расхлябанных диджеев. Кроме того, здесь всегда имелся шанс запросто угодить на тусовку неизвестно чьих ухоженных детенышей, шумно демонстрирующих окружающим свое умение лихо распоряжаться родительскими деньгами. А наш герой (хотя, если разобраться, какой он, на фиг, герой?) всегда зарабатывал сам. Каким образом – это дело другое. Пожалуй, его заработок можно было охарактеризовать фразой, которую мужчина в молодости услыхал от одно.....

ТЕ: Вопросов больше нет.

ЭТИ: Тогда денюжку вперед, будьте любезны. И, по возможности, в не очень крупных купюрах. Нам ее, сами понимаете, потом по-братски раздербанить нужно…

Так сформировался бизнес. По-деловому буднично, по-будничному делово и безо всяких там страданий молодого Вертера. В самом деле: «А что такого особого мы делаем? Я, к примеру, слушаю банкира Федякина, которого заказал депутат Ревякин. Но если в свою очередь Федякин захочет прослушать Ревякина – нет проблем: найди посредника и приди ко мне. А все ваши тендеры в Смольном мне, ребята, если честно, до одного места. До лампочки».

Вот и все. Сначала был прорыв, потом – кардинально поменявшееся мировоззрение. Людей довели-опустили до определенной планки, оказавшись у которой, они поняли: всё, приплыли, сейчас всё украдут без нас. И, выражаясь банально, вскочили на подножку уходящего поезда. Затем прошли в глубь состава, осмотрелись, освоились и заняли свободные места. Если и не в купейном вагоне, то, как минимум, в плацкарте с удобствами. И вообще, закон любой службы: чем дольше служишь, тем меньше принципов у тебя остается.

Тут еще вот какое дело, Лямк. Я знаю, ты сейчас сильно расстроишься, но…

В общем, когда ты в отпуск ушёл, у вас из аналитики что-то такое потырили: то ли дела секретные, то ли базы кусок, а может, и всю, оптом – не суть…

Откуда я знаю как?! Все ж теперь молчат, как партизаны!

И вот когда с тобой вся эта беда приключилась, начальство своё положенное на твоих похоронах, конечно, отрыдало. А потом…

Короче, они эту кражу на тебя списали. Как на „всё равно покойного“…

Ого! А разве ТАМ по „матушке“ тоже дозволяется?… Ладно тебе, Антоха, помню я „про слишком много будешь знать“, просто интересно же…

Лямк, а знаешь, кто до такого додумался? Точно. Он. Конченый мудак майор Безмылов. Типа, ему (то бишь тебе) от этого все равно ни холодно ни жарко. Прикинь, гнида какая? А родственник твой, между прочим, хоть эту идею и не поддержал, но и не вступился за тебя.

По сути, мужики, это и стало последней каплей…

Гурьев, к.....