Полина Дашкова

Качели

Вместо предисловия

Всю жизнь, сколько себя помню, я что-нибудь сочиняла. У меня врожденная патология органов чувств или обмена веществ, при которой все увиденное, услышанное и даже унюханное в окружающем мире должно быть непременно выражено в литературной форме. Наиболее точным в этом смысле мне кажется замечание Бердяева: «Если я перестану писать, у меня полопаются кровеносные сосуды».

Меня так увлекает сам процесс, что почти не остается сил позаботиться о судьбе написанного. В советское время мои стихи, эссе, статьи появлялись в печати лишь по инициативе редакций. Самостоятельно, без приглашения, снять телефонную трубку, позвонить, а тем более доехать до какой-нибудь редакции, выложить рукопись на стол перед литературным чиновником, потом выслушивать его державное мнение – от одной только мысли об этом у меня слипались глаза, скулы сводила зевота, во рту возникал вкус рыбьего жира. В итоге я шла куда-нибудь совсем в другое место, в кино, например, или просто погулять, или вообще оставалась дома, садилась за письменный стол и сочиняла что-нибудь.

Из кухонь в детском доме и в интернате пахло пригорелой кашей и пресным гороховым супом. Кухонный запах на зоне причудливо переплетался с той особенной тюремной вонью, которая для чуткого носа невыносима. И все-таки Вадик умел унюхать сквозь испарения хлорки, карболки, грубого мыла, нездоровых нечистых тел простой, добрый дух хлеба, теплый пресный запах пшенки, рыхлый, влажный запах риса, аромат вареной капусты, для обывателя не самый приятный, но для Вадика вполне живой и содержательный.

На казенных кухнях в пищу не добавляли специй. Только соль. Первозданные запахи крупы, овощей, мяса, рыбы имели свою особую, диковинную прелесть. До того как он сел в тюрьму, ему доводилось бывать в ресторанах, в том числе и дорогих. Конечно, готовить там умели. Но, нюхая, разглядывая и пробуя разные блюда, Вадик всякий раз думал о том, что он мог бы приготовить ту же осетрину по-монастырски или котлету по-киевски значительно лучше. Допустим, в соус к осетрине муки надо добавлять совсем капельку и сначала п.....

– Боксер, – кивнул Шпон, – а что?

– Та-ак, – задумчиво протянул Кирилл, – значит, реакция хорошая... Где он бывает, кроме глазной клиники? Адреса конкретные есть? Где живет в Москве?

– Ну я же даю фотографию, мобильный, чего тебе еще?

– Интересный ты человек, делаешь заказ, а про клиента ничего не знаешь, – он вскинул глаза на Шпона и насмешливо произнес: – Пятьдесят.

– Двадцать, – мигом отреагировал Артур.

– Пятьдесят, – покачал головой Кирилл.

Они долго, ожесточенно торговались. Наконец сошлись на сумме сорок тысяч долларов. Пятнадцать аванс, двадцать пять по выполнении заказа.

– Ну и где он, аванс? – весело поинтересовался Кирилл. – Давай, не тяни, времени мало.

– Деньги никуда не денутся. Ты не переживай. Я просто хотел сначала договориться, а потом будем расплачиваться. Я такой человек, понимаешь, не люблю трогать деньги раньше времени, возить их с собой.

– Нет, так не пойдет. Сколько тебе нужно времени, чтобы привезти деньги?

– Сегодня? – почему-то испугался Шпон.

– А когда же? Ты ведь хочешь, чтобы я начал работать? Тогда давай, не тяни.

– Что, прямо сюда привезти?