Начало
Владислав Крапивин Бриг «АРТЕМИДА» Оппонент, профессор А.Б.Иванов: – Но, молодой человек! В вашем… э-э… сочинении нет никакой документальной основы! Пятикурсник Иван Повилика: – Ну и что? Диалог на защите дипломной работы…ЧАСТЬ ПЕРВАЯ КАРТА АМБРУАЗА ТАРДЬЕ Снежная пыль 1 Cанки у Гриши были знаменитые. Про них знали не только мальчишки и девчонки Ляминской улицы и окрестных переулков, знала и ребятня с того берега Городищенского лога. Сделал санки Кондрат Алексеевич Луков („мастер по всем деревянным премудростям“, как он сам про себя говорил) – сосед и приятель купца Максарова. Он и максаровским дочкам смастерил сани, но не такие, как для Гриши, а одни на всех – чтобы вместе было не страшно и весело. А Грише сказал: – Ты ведь ямщицкого корня, надобно тебе салазки быстрые и лихие, чтобы слушались, как верная твоя лошадка… Они такие и получились – легкие, поворотливые, с чудо какими скользкими полозьями. Впереди полозья широко загибались вверх и назад. На их концах Кондрат Алексеич вырезал прищуренно глядящие вперед конские головки – с прижатыми ушами и откинутыми, будто встречным воздухом, гривами......
Середина
– Ну… не знаю, – выговорил Гриша снова и затеребил подол рубахи. – Однако же у тебя этого рубля нынче нет? Не так ли? – по-прежнему спокойно спросил Гарцунов. Гриша мелко закивал. И каждый кивок был, как мелкий шажок навстречу беде. – И куда же ты его девал? Не бойся и говори прямо. Гриша на миг вскинул глаза и снова уперся ими в пальцы ног. Пальцы сами собой быстро шевелились. Гриша выдавил: – Я не знаю… Николай Константинович. Наверно, потерял… – Вот как… А Вялый… Корытов то есть… выходит, нашел? Но это же не что иное, как воровство. Про твой рубль знают все матросы, ты этой монетой то и дело играл на палубе. И Корытов знал. Отчего же не вернул? – Не знаю… – опять выговорил Гриша. – Может, не догадался, что мой… – Если и не догадался, должен был спросить у всех: чья потеря… Нас на бриге не столь уж много, не проспект в Петербурге… Казалось бы, следовало сказать невиноватым голосом: «Николай Константинович, но я-то при чем? Вялого надобно спрашивать…» Но мысли путались, перемешивались со страхом. И страх был не за себя, а почему-то за Вялого (хотя и за себя тоже).
Конец
Больше ничего опасного не случилось. Чтобы не напороться на красные или белые канонерки (хотя не очень верилось в их реальность), капитан Булатов провел пароход «своей» протокой, путь по которой мало кто помнил, кроме него. Обдорск тихо прошли ночью, оставив город и порт справа, за островами. И даже не знали, кто там: красные или белые… Капитан «Охотника» боялся, что в Губе станет штормить, но ветер был спокойным, а небо ясным. Чтобы сэкономить остатки угля, снова поставили парус. И под ним шли несколько суток. Пользуясь данным раз и навсегда позволением, на мостик поднялся мальчик. Постоял рядом, спросил Булатова: – Скажите, пожалуйста, если бы это был настоящий парусный корабль, как бы на нем назывался такой парус? – Фок, – охотно отозвался Григорий Васильевич. – Или, возможно, бри-фок… – Спасибо… А смотрите, там, кажется, настоящий корабль! Зоркие глаза мальчика раньше, чем у других, разглядели у горизонта высокий рангоут. Тихо шла навстречу трехмачтовая баркентина.
|