Начало
Фридрих Незнанский Ярмарка в Сокольниках ГЛАВНЫЕ ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА ТУРЕЦКИЙ, Александр Борисович (Саша, Шурик) — стажер следователя Мосгорпрокуратуры, 25 лет. СЧАСТЛИВАЯ, Маргарита Николаевна (Рита) — судебно-медицинский эксперт, 28 лет. МЕРКУЛОВ, Константин Дмитриевич — следователь по особо важным делам Мосгорпрокуратуры, 36 лет. ПАРХОМЕНКО, Леонид Васильевич — начальник следственной части Мосгорпрокуратуры, 36 лет. РОМАНОВА, Александра Ивановна (Шура) — начальник 2-го отдела Московского уголовного розыска, подполковник милиции. ГРЯЗНОВ, Вячеслав (Слава) — инспектор Московского уголовного розыска, капитан милиции. АНДРОПОВ, Юрий Владимирович — Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР. ГЕОРГАДЗЕ, Михаил Порфирьевич — секретарь Президиума Верховного Совета СССР. ЕМЕЛЬЯНОВ, Сергей Андреевич — инструктор ЦК КПСС, впоследствии — прокурор города Москвы. РАКИТИН, Виктор Николаевич — ответственный работник Министерства внешней торговли СССР (Внешторга). РАКИТИНА, Виктория Ипполитовна (Вика) — его жена. РАКИТИН, Алексей (Леша) — его сын. Середина
Лица Казакова не было видно. В складках простыни угадывался только шар головы. Почему-то вспомнился старый фотограф на платформе в Кратово, он тоже так накрывался, и голова его круглилась позади большого деревянного аппарата, из-под черного покрывала высовывалась только рука фотодеятеля, снимавшая с объектива крышечку, как шляпу в знак приветствия. Вот и сейчас — Меркулов видел только руку. Крупную спящую руку Казакова. Коновалов подозвал Меркулова к другому оптическому отводу — от микроскопа. — Специально для вас, Константин Дмитриевич! Меркулов посмотрел в окуляры отвода. Там была видна глубокая мокрая ямка, дно которой быстро, как след на болоте, заполнялось кровью, а потом светлело под трубочкой кровоотсоса, обнажая желтоватое, цвета древних мраморов, вещество головного мозга. С содроганием Меркулов видел, как туда с чуть заметной дрожью протянулись челюсти пинцета и быстро потянули на себя хищное тело пули, углубляя кровоточащую ранку… Через полчаса из операционной вышел Глеб Иванович Соловьев и, сильно заикаясь, сказал: Конец
— Где документы? — прохрипел он. Сейчас он был похож уже не на крысу, а на шакала. И он нацелился из непомерно длинного пистолета прямо мне в лоб. Мне захотелось жалобно заплакать от бессилия. Я валялся на земле, изодранный, неподвижный, а он целился мне прямо в лоб… И вдруг с грохотом и звеном, будто свалилась новогодняя елка, посыпались стекла — чудом державшееся разбитое лобовое стекло «волги» разлетелось на тысячу кусков. Кассарин дернулся — мгновенный поворот головы назад — от неожиданности — и я ударил его ногами по коленям, вложив в этот удар все свои силы и умение самбиста. Кассарин согнулся, но успел выстрелить — в бок, рядом, и я уже висел на нем, не давая ему стрелять в меня. А он все-таки стрелял, не целясь, попадая куда-то в металл. Воздух наполнился сильным запахом бензина. Я его толкнул от себя — и сразу же ударил ногой по руке и сразу же ребром ладони по шее. Неестественно закинув голову назад, Кассарин повалился на смятый капот «волги». Я перевел дух. Проверил — что с пленками. Они были целы, эти две кассеты, плотно вжавшиеся в карманы джинсов. Я заглянул внутрь автомобиля — там, с зали.....
|