Начало
МАЙКЛ СУЭНВИК Яйцо грифона Луна? Яйцо грифона, и она - Взгляни - округла тоже и бледна. В яйце таится завтрашняя ночь. Мальчишки крик восторга превозмочь Не в силах будут, - слышишь их толпу? Когда грифон проклюнет скорлупу, Расправит крылья, небо заслонит, Но девочек он в бегство обратит: Испуганные, прячутся, дрожат, Мальчишкам смех - а девочки визжат [1]. Вэчел Линдзи Солнце осветило горы. Гюнтер Уэйл вскинул руку в приветствии и, когда яркий свет ударил в лицо, сощурился на тот короткий миг, который понадобился щитку-визо-ру его шлема, чтобы поляризоваться. Уэйл вез топливные стержни в промышленный парк кратера Чаттерджи. Реактор В кратера Чаттерджи за сорок часов перед восходом вошел в критический режим, угробив пятнадцать дистанционников и микроволновое реле и ударной волной повредив все производства парка. К счастью, система предусматривала вероятность аварии. К тому времени, как над хребтом Ретика [2] взошло солнце, новый реактор был собран и готов к подключению. Середина
Гюнтер отвернулся и пошел дальше. Вскоре он утратил связность восприятия. Фрагменты бытия в разрозненных образах. Скрючившийся вдвое мужчина, восторженно тискающий резиновую уточку. Женщина, выскочившая, как чертик из табакерки, из-за регистратора уровня радиоактивности воздуха, визжит и машет руками. Старая приятельница распростерлась на земле, кричит, у нее сломана нога. Когда Гюнтер хотел ей помочь, она испуганно поползла от него. Он не решился ничего сделать из боязни навредить ей еще больше. - Оставайся здесь, - сказал он женщине. - Я приведу помощь. Пять минут спустя он понял, что потерялся и не сумеет найти ее снова. Он вышел к лестнице, ведущей обратно к озеру. Спускаться по ней не было смысла. И не было смысла не спускаться. Он пошел вниз. Он как раз выбрался на нижний уровень, когда мимо пробежал человек в модном лавандовом скафандре. Гюнтер крикнул по радиосвязи: - Привет! Лавандовый обернулся к нему, показав визор из пластинки обсидиана, но подходить не стал. Конец
- …ответственность за… Голоса стали громче. - Здесь невозможно разговаривать, - сказала она. - Отведи меня на поверхность. Они ехали в герметичной кабине на запад, по дороге к Заливу Зноя. Солнце почти касалось изорванной стены кратера Зоммеринга перед ними. Тени ползли по склонам гор и гребням цирков, протягиваясь к ярко освещенному Центральному заливу. Гюнтеру все это казалось прекрасным до боли. Вопреки его желанию, эти резкие линии оказались созвучными болезненному одиночеству, поселившемуся у него в груди, и, как ни странно, утешали его. Гамильтон дотянулась до его ПК, и в голове у него зазвучало «Putting On the Ritz». - Что если Екатерина была права? - громко спросил он. - Что если мы отдаем все, что делает нас людьми? Мне не слишком по вкусу перспектива превратиться в какого-нибудь бесчувственного высоколобого супермена. Гамильтон покачала головой: - Я спрашивала об этом Кришну, и он сказал: нет. Он сказал, это как… Ты когда-нибудь страдал близорукостью?
|