Начало
Андрей Платонов Ветер-хлебопашец Когда свои войска наступают, солдату не с руки бывает попадать в тыловой госпиталь по нетрудному ранению. Лучше всего на месте в медсанбате свою рану перетерпеть. Из госпиталя же долго нужно идти искать свою часть, потому что она, пока ты в госпитале томился, уже далеко вперед ушла, да еще ее вдобавок поперек куда-нибудь в другую дивизию переместили: найди ее тогда, а опоздать тоже нельзя – и службу знаешь, и совесть есть. Шел я однажды по этому делу из госпиталя в свою часть. Я шел уже не в первый раз, а в четвертый, но в прежние случаи мы на месте обороны стояли: откуда ушел, туда и ступай. А тут нет. Иду я обратно к переднему краю и чувствую, что блуждаю. Однако иду пока, чтоб найти место, где верно будет спросить. И вижу я ветряную мельницу при дороге. В сторону от мельницы было недавно какое-то село, но оно погорело в уголь, и ничего там более нету. Но мельница тихо кружится по воздуху. Неужели, думаю, там помол идет? Мне веселее стало на сердце, что люди опять зерно на хлеб мелют и война ушла от них. Значит, думаю, нужно солдату вперед скорее ходить, потому что позади него для народа настает мир и трудолю..... Середина
Малый на мельнице тоже был молодой, но на вид истощалый и немощный. Я опять направился наружу. Скоро плуг подошел близко к мельнице, и сухорукий малый сделал отцепку, и упряжка уползла в мельницу, а плужок остановился в почве. Отощалый малый вышел с мельницы и поволок из нее за собой другой конец веревки. Потом вместе с пахарем они вдвоем поворотили плуг и покатили его обратно в дальний край пашни, чтоб упрячь плуг и начать свежую борозду. Они, оказывается, мягчили почву под огород. Немцы угнали из их села всех годных людей, а на месте оставили только малолетних детей и престарелых стариков и старух. Сухорукого немцы не взяли по его инвалидности, а того малого, что на мельнице, оставили помирать как чахоточного. Прежде тот чахоточным не был, он заморился здесь на немецких военных работах; там он сильно остудился, работал некормленым, терпел поругание и начал с тех пор чахнуть. – Нас тут двое работников на всем нашем погорелом селе, – сказал мне сухорукий. – Мы одни и можем еще терпеть работу, а у других силы нету – они маленькие дети. А старым каждому по семьдесят л..... Конец
1944 .....
|