Начало
Памяти чудесной девочки — Зои Биллер Глава первая Выигрыш Вы никогда не спрашивали себя, что бы вы стали делать, если бы выиграли в лотерею? Моя мама выиграла. Правда. Ну, не джек-пот, конечно. Дворец мы себе не купили. Честно говоря, мне бы не хотелось жить во дворце, даже если бы мама выиграла много миллионов. По-моему, это ужасно — жить в огромном доме с кучей комнат. Там за всеми не уследишь. Может быть, кто-то уже крадется по коридору, чтобы тебя схватить, а ты и знать ничего не знаешь. Мне бы хотелось совсем маленький домик. А еще лучше — фургон. Зато внутри роскошный, с лиловыми мягкими диванами, лиловыми занавесями и лиловым атласным бельем на откидных кроватях. А посередине стояло бы огромное лиловое стеклянное блюдо с высокой горкой больших лиловых шоколадок «Кэдбери», и мы могли бы их брать когда вздумается. А еще у фургона была бы надежная сигнализация, которая мгновенно срабатывает, чуть кто подойдет. Тогда бы я пристегивала себя и Кенни к лиловому дивану, а мама, вскочив в лиловый «Феррари», прицепленный к фургону, увозила бы нас на скорости двести километров в час в безопасное место. Середина
— Не хочу я менять закаканные памперсы! — Я твои без конца меняла! — Кендэл носит памперс! — обрадовалась Амандип. — Неправда! — выкрикнул Кендэл и с силой ударил меня кулаком в живот. — Скажи ей, что неправда! — Ох! — Я согнулась пополам. — Прекрати драться, Кендэл, больно же. Слушай, не вздумай теперь маму ударить по животу — ты можешь всерьез навредить и ей, и ребенку. — Кендэл носит памперс, памперс, памперс! — заливалась Амандип. Кендэл бросился и на нее и тут же получил сдачи. Кулачок у нее был твердый, как из камня. Кендэл взвыл, и половину пути до дому мне пришлось тащить его на себе. — Сам виноват, глупый! — сказала я, попрощавшись с Харприт. — Ты ее первый ударил. А дерется Амандип гораздо лучше тебя. Ты просто не обращай внимания, когда она тебя дразнит. — Я не ношу памперс! — Я знаю. И она знает. Она просто дурачилась. — Я с ней больше не дружу. Хочу к Джорджу! — Кендэл бился головой о мое плечо, пытаясь превратить меня в голубой плюш. Конец
Тетя Барбара фыркнула: — Помолчи, худышка! Что бы ты стала говорить на моем месте? На самом деле тетя Барбара была уже не такая толстая, как раньше. Никакой диеты она не соблюдала, но у нее просто не было времени много есть, потому что на неделе она крутилась как белка в колесе вокруг нас, а на выходные мчалась заниматься своей пивной. — Похоже, я скоро начну влезать в обычную одежду, — сказала она. — Тогда я сделаю из этой своей лиловой тайской юбки покрывало на твою кровать, Лола Роза. — Нет, ты отдашь ее мне. Меня разносит, как надувной мяч. — Неправда, — сказала тетя Барбара. — По сравнению со мной ты все еще худышка. — Ну, это нетрудно, — заметила мама. — Мама! Как тебе не стыдно! — сказала я. Мама скорчила рожу: — Мне не стыдно. Я же больна, мне можно. У Барб, по крайней мере, на голове полно волос. — Твои тоже еще отрастут, не сомневайся. Будешь опять вся в золотых локонах. — Тетя Барбара обняла маму. — Только подожди, пока кончится эта химиотерапия.
|