Эми Сетон

Моя Теодосия

I

В шесть часов утра в поместье Аарона Бэрра Ричмонд-Хилл уже шли суматошные приготовления к званому обеду, дававшемуся в честь дня рождения Теодосии.

В огромных кухнях усердно трудились слуги под недремлющим оком Пегги; из маслобойни доносилось ритмичное «хлоп-хлоп», вперемежку с далекими звуками – топотом и ржаньем с конюшен.

Утреннее солнце таяло в дымке, освещая белые колонны фасада. Его лучи сверкали на поверхности Гудзона, медленно катившего свои воды всего в нескольких ярдах от дома. Река пестрела белыми парусами шлюпок, шхун и пакетботов, которые, преодолевая течение, шли наверх к Олбэни.

В полумиле, где-то в Гринвич Виллидж, мычала корова, которую забыли подоить. Этот звук донесся до Ричмонд-Хилла и разбудил дочь Аарона, Теодосию Бэрр, которая, открыв глаза, стала оглядываться в поисках источника аромата, наполнившего белую комнату. Сады были расположены слишком далеко, чтобы сюда доносился их запах, к тому же в воздухе не было даже самого легкого ветерка.

«О нет, – думала она. – Нельзя допускать какую-нибудь грязную африканскую девку ухаживать за моим ребенком, учить его говорить или пугать его колдовством. Это место и так достаточно мрачно».

Но она давно усвоила бесплодность открытой борьбы с Джозефом и боялась, что в приступе ярости он может развестись с ней.

– Ты абсолютно прав, – сказала она примирительно. – Луис, конечно, вышел из строя. Я сглупила, взяв его. Когда ты сможешь приехать к нам? Я буду чрезвычайно счастлива видеть тебя.

Этим летом Джозеф должен был вернуться к ней, как только наступит перерыв в законодательных слушаниях.

– Точно не знаю, – ответил он, забывая, как она и надеялась, разговор о слугах. – Как только я покину Колумбию, надо будет ехать в Чарлстон. Я не доволен агентом. Он установил исключительно низкие цены на последнюю партию риса. Мы разоримся при таком уровне цен.

Она покорно слушала эту знакомую тему, взглядом демонстрируя живой интерес, а в мыслях считая баулы, узлы и ящик.....

Это еще что – опять бред? Он не понимал ее. И кто такой Мерни? Но тут в дверь снова постучали, решительно и зло. Уважение к губернатору у капитана отступило перед яростью, что им командуют на его же корабле.

– Ладно! Я ухожу! – вскричал Джозеф. – Попутного ветра, Тео. Напиши по приезде.

Она кивнула. Не без усилия она коснулась рукой его щеки.

– Прощай, дорогой Джозеф. – Он поцеловал ее в лоб и вышел.

Почему он должен был думать, что они прощаются навсегда? Это уже столько раз бывало. И что бы он сам ни говорил, он не опасался за безопасность путешествия. Он выписал свободный пропуск для нее. А англичане не воюют с больными женщинами. Они ее пропустят. Недели через две она напишет ему. Он вернулся к своим обязанностям в Колумбии и погрузился в работу.

«Патриот» вышел из залива в открытое море при попутном ветре. Но второго января, когда они миновали Хаттерас, ветер переменился. Океан взволновался. Волны бросались на судно, как на добычу. Небо потемнело, пошел снег.