Начало
Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий Трудно быть богом. Попытка к бегству. Далекая Радуга ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ То были дни, когда я познал, что значит: страдать; что значит: стыдиться; что значит: отчаяться. Пьер Абеляр Должен вас предупредить вот о чем. Выполняя задание, вы будете при оружии для поднятия авторитета. Но пускать его в ход вам не разрешается ни при каких обстоятельствах. Ни при каких обстоятельствах. Вы меня поняли? Эрнест Хемингуэй ПРОЛОГ Ложа Анкиного арбалета была выточена из черной пластмассы, а тетива была из хромистой стали и натягивалась одним движением бесшумно скользящего рычага. Антон новшеств не признавал: у него было доброе боевое устройство в стиле маршала Тоца, короля Пица Первого, окованное черной медью, с колесиком, на которое наматывался шнур из воловьих жил. Что касается Пашки, то он взял пневматический карабин. Арбалеты он считал детством человечества, так как был ленив и неспособен к столярному ремеслу. Они причалили к северному берегу, где из желтого песчаного обрыва торчали корявые корни мачтовых сосен. Анка бросила рулевое весло и оглянулась. Солнце уже поднялось над лесом, и все было голубое зе.....
Середина
- Юлианский день двадцать пять сорок два девятьсот шестьдесят семь. Вторая планета системы ЕН 7031 нарекается Саулой, по имени члена экипажа историка Саула Репнина. Все это не имело ровно никакого значения. Планеты нарекались по названиям кораблей и городов, по именам любимых литературных героев, названиями приборов и просто громкими звукосочетаниями. А у кого не хватало фантазии, тот брал какую-нибудь книгу, открывал на какой-нибудь странице, выбирал какое-нибудь слово и как-нибудь его переделывал. И тогда получалось что-нибудь вроде Смеховины, Подраки или Бровии. Но Саул был растроган необычайно. Он бормотал: «Спасибо, спасибо, друзья», - и жал Вадиму руку. Это было очень трогательно. А между тем планета росла. Когда на экране остался только материк, растопырившийся вдоль экватора, Антон спросил: - Так где же мы будем высаживаться, Саул? Саул ткнул пальцем почти в центр материка. Антону показалось, что он сделал это зажмурившись. - Това-арищи, - протянул Вадим, - давайте поближе к побережью.
Конец
Мимо него прошла, опустив голову, та прекрасная девушка с сединой в золотых волосах, которая так вовремя прервала его неприятный разговор со Скляровым на космодроме. Она шла по самой кромке воды, и лицо ее уже не казалось каменным, оно было просто бесконечно усталым. Шагах в пятидесяти она остановилась, постояла, глядя в море, и села на песок, уткнулась подбородком в колени. Сейчас же над ухом Горбовского кто-то тяжело вздохнул, и, скосив глаз, Горбовский увидел Склярова. Скляров тоже смотрел на девушку. - Все бессмысленно, - сказал он негромко. - Скучно жил, ненужно! И все самое плохое прибереглось на последний день… - Голубчик, - сказал Горбовский. - А что может быть хорошего в последнем дне? - Вы еще не знаете… - Знаю, - сказал Горбовский. - Все знаю… - Не можете вы всего знать… Я же слышу, как вы со мной разговариваете. - Как? - Как с обыкновенным человеком. А я трус и преступник. - Ну, Роберт, - сказал Горбовский. - Ну какой вы трус и преступник?
|