Начало
Илья Бояшов Повесть о плуте и монахе 1 Шли три странника. Показалась одна деревня. Там, в крайней избе, бедной и запущенной, гулящая девка родила сына. Явились к девке подруги, и был в той избе дым коромыслом – младенец же лежал на столе кое-как спеленутый, ему обмазали губы вином да пивом, приговаривая: – Знай с рождения веселое зелье! В груди твоей матки не молоко должно быть, а пиво с вином! И смеялись пьяные блудницы: – Сызмальства привыкай к нашей жизни! Младенец отплевывался и плакал, требуя материнского молока. Сказал тогда один странник его матери: – Не Алексеем ли намереваешься наречь своего сына? Та смеялась: – Как узнал ты? Уж точно, Алешкою, как зовут нашего кривого кабатчика. И сказал другой странник, поглядев на младенчика: – Не быть ему кабацким гулякой, не быть безродным теребнем. Не цветок ли он на унавоженной почве? Праведник вырастет в вертепе! Мать и ее подруги со смеху покатывались: – Ах, быть ему праведником! Третий странник попросил: – Повесьте ему нашу ладанку. Гулящая мать отвечала: Середина
Взялся красный отряд похаживать по городам. Не щадили богачей комиссары и так говаривали: – Дочиста освободим землю от скверны. Золотые цепи, перстни, диадемы бриллиантовые попирались солдатскими сапогами. И еще комиссары собирали господские наряды – даже жен господских раздели. Были платья господские попорчены кровью, но сказали новые хозяева: – Отмоется! То-то пойдут нашим сестрам и женам. И тащили господскую мебель, сукно, канделябры, хрусталь и фарфор. Плут увивался вокруг да около. И размечтался не на шутку: – Взять бы мне того сукнеца. К нему бы в придачу те зашнурованные ботиночки. И захватить бы с собою горсть тех камушков – сияют, сверкают, слепят они мои глаза. Раздарю по камушку сладким бабенкам, суну по перстеньку пригожим девкам. Пристал он к большевикам: – Когда добычу поделим, как уговорено? Комиссары отогнали его: – Не пора еще делить между всеми господское добро. ..... Конец
Ночью одной, когда возле костерка заснул счастливый Алеша, схватились они над сиротиной. Взъярился плут: – Так и будешь твердить малому о прогулках Господних? Будешь натаскивать на апостолов?.. Сам жил хуже любого нищего и его отвернешь от жизни! Да кто еще накормлен был одними молитвами?! Кто напился одними причитаниями?! Все твердишь о Божьих странниках – где они, страннички? Да были ли? Ну, разве проживет с убогим мальчишка? Гонят тебя отовсюду взашей с твоей-то святостью – и его будут гнать, бедного! Не скопца ль сделаешь из того, о ком сохнуть должны бабы с девками? Ай, дурья твоя голова, бестолковая… И всю-то жизнь променял на бредни, на сказки да причитания! Погляди на себя, юродивый, едва стоишь, а все туда же – талдычишь о Господе! Не тошнит ли уже сейчас мальца от твоих наставлений? Да ему не на небе, а здесь поживать надобно, да миловаться с пухлыми девушками, едать прянички, запивать винами. Ему колесом ходить, радоваться! Нет, не отдам сиротину! Верная будет ему с тобою пропажа! Мальчишечка тем временем сладко спал и во сне посапывал. А плут подступал к товарищу:
|