Начало
— Мелдозио повредил руку и не сможет играть сегодня вечером. — Не может быть! — воскликнула Антея. — К сожалению, это правда, — простонал Гарри. — Как теперь выходить из положения? Кто сможет его заменить? Девушка тяжело вздохнула. — Пойдем в гостиную, — молвила она, — выпьешь чего-нибудь. На тебе просто лица нет. — А откуда оно возьмется, пицо, если я не вижу выхода! Он захлебывался потоком слов, но Антея, уже не слушая его, бросилась в буфетную. Там быстренько приготовила фруктовый напиток, который, она надеялась, немного утешит Гарри. К тому же сок намного полезнее кпарета, да и вообще вино им сейчас не по карману. Напиток она остудила в чаше с ледяной водой. Затем вытерла стеклянный графин, взяла бокал и поспешила в гостиную. Это была красивая продолговатая комната. Как и в большинстве помещений старинного дома, построенного еще во времена Тюдоров, потолок здесь поддерживали поперечные балки. Потертый ковер несколько странно выглядел рядом с дорогой французской мебелью и ценными картинами. Гарри рухнул в кресло. Сестра подала ему бокал сока. Середина
— Постарайся, пожалуйста, — попросила Антея. Как было бы замечательно, думала она, играть на новом, современном инструменте, не переживая, что давно рассохшиеся органные трубы могут исторгнуть в очередной раз дребезжащее звучание. Сев за инструмент в ожидании, пока мальчик, обычно качавший воздух в трубы, начнет свою работу, Антея размышляла о своем открытии, о котором не знал Гарри: маркиз любит и ценит музыку. Она явственно слышала вчерашние похвалы Иглзклифа, пораженного ее исполнением. Он тогда даже оставил в покое свой обычный издевательски-саркастический тон и говорил совершенно серьезно, с неподдельным восхищением. Но вспомнив о вероломном поцелуе, девушка зарделась от смущения и сосредоточилась на игре: пусть викарий знает, что она здесь, и выйдет, когда нужно, из ризницы вместе с мальчиками-хористами. Поскольку викарий был уже стар, он старался делать службу как можно короче. Для этого воскресенья он выбрал гимны, которые больше всего любила Антея. Хор исполнял их с особым проникновением, потому что разучил лучше многих других. Конец
Графиня снискала всеобщее уважение, по слухам, ее боялся даже принц-регент. Сам принц изъявил желание быть шафером во время венчания в церкви святого Георгия на Ганновер-сквер и на последовавшем за ним приеме в Карлтон-Хаусе. — Прошу тебя… разве нам так уж необходима… вся эта пышность? — нервничала тогда Антея. Но маркиз успокоил ее. — Конечно, любовь моя, для нас не имеет значения, как мы поженимся, с шиком или в тихой часовне Квинз Ху, что нам обоим больше бы понравилось. Но мы не имеем права не думать о чувствах Гарри, о том, чего бы пожелали твои родители, будь они живы, и, наконец, о том, что услышат о нас в будущем наши дети. Последние слова смутили девушку. Ее щеки покрылись густым румянцем. Маркиз, глядя на нее, в который уже раз подумал, что она — единственное земное создание, исполненное чистоты, невинности и совершенства. Он преподнес Антее на свадьбу ожерелье из бриллиантовых звездочек, не сомневаясь, что его избранница поймет истинный смысл подарка: их чувства можно выразить только музыкой звезд, которую они услышат в первую бра.....
|