Начало
Марина Серова Шкурный интерес Пролог Бакинская ночь. Небо – словно из черного бархата, усыпанного звездной пылью. Дачный дом из белого кирпича. До моря – всего пара сотен метров. В саду, за столом, под навесом из оплетенной виноградом проволоки, беседовали пятеро мужчин в деловых костюмах. В темноте невозможно было разглядеть их лица, только силуэты. Собрание безликих призраков. Перед каждым – хрустальный бокал, который время от времени с мелодичным журчанием наполнялся красным азербайджанским вином «Чинар». Бутылка величественно возвышалась посреди стола, и в ней осталось уже менее половины содержимого. Убаюкивающе шуршал листьями, напоминающими на ощупь наждачную шкурку, инжир. – Не мое это дело – бизнес, – мрачно рассуждал успевший изрядно захмелеть Дмитрий Анатольевич Степанов, известнейший в Тарасовской губернии предприниматель. – Мне бы джигитом быть, с оголенной шашкой верхом на коне по вольным степям скакать. Все-таки я на Кавказе родился, хоть кавказской крови в моих жилах и нет. Но Кавказ у меня – здесь! – Степанов ударил кулаком себя в грудь и протянул руку к бутылке. – Эх-х-х… Середина
– А сумки всегда проверяют? – спросила я. – Да. Тут ведь еще теракт был. Говорят, некоторые погибли, пытаясь спастись. Падали на рельсы в туннеле и сгорали, сраженные напряжением в две тысячи вольт. Мой знакомый тренер по плаванию рассказывал, как чудом избежал страшной участи. Он повздорил с кассиршей, продающей жетончики. Эти кассирши любят обсчитывать людей на сдачу. Обязаны вернуть сумму, которой должно хватить еще на один жетончик, а вместо этого дают, скажем, на пятьдесят манат меньше. И еще возмущаются, что человек закатил скандал из-за копеек. Просто посылает подальше с той суммой денег, которую она вам вручила и на которую вы законно собираетесь приобрести жетон. Свое они не упускают. Вот мой знакомый с такой врединой пререкался и опоздал на тот роковой поезд. Тем временем подошел поезд, и мы с Дмитрием Анатольевичем поспешили к открывшимся дверям. Вагон был набит битком. На следующей станции в вагон влезла еще куча народу, и началась настоящая давка. В воздухе резко запахло потом. Отовсюду доносились странные слова «бас-абас». – Что такое бас-абас? – спросила я. Конец
– Прямо под лезвие бросился, – сказал Магерамов, вытирая окровавленное лицо. – А ведь в Валгаллу попадали как раз воины, сраженные мечом в грудь, – задумчиво проговорила я. Магерамов поморщился. – Какая там Валгалла! В аду ему самое место! Пусть скажет спасибо, что умер, как мужчина! Магерамов развернулся к Берцману и Ильясову. – Нет больше желающих сойтись со мной на дуэли? Эрик Иосифович и Мамед Расулович отрицательно замотали головами. Мехман Абдулаевич усмехнулся: – От вас я другого и не ожидал! Обидно только, что из-за таких, как вы, недостойных называться мужчинами, хороший человек погиб. А жизнь другого хорошего человека под сомнением. – Что будем делать? – спросила я Мехмана Абдулаевича. – Пленка у нас уже есть, в полиции из них выбьют подробное признание в письменном варианте. Я об этом позабочусь. Связи у меня большие. Звоните в полицию, Евгения Максимовна! Я набрала ноль два. Несмотря на то, что органы охраны правопорядка назывались в Азербайджане полицией, телефон их службы здесь ничем не отличался от номера милиции в России. Однако кто-то позвонил в поли.....
|