Начало
Марина Серова Черная радуга * * * Кухонный нож вспорол обивку входной двери. Выполненные под золото струнки, обтягивающие темно-коричневый материал, жалобно взвизгнули. — Убирайтесь вон! — Лена Кондратьева вошла в состояние невменяемости и явно намеревалась разделаться с осточертевшими соседями раз и навсегда. Толстозадые Куликовы так нагло хлопают дверью, когда покидают свое стойло. У них настолько громкий звонок, что его дребезжание слышно даже в ее спальне. А сейчас они решили окончательно извести свою молодую очаровательную соседку и стали жарить лук на вонючем постном масле. Твари! Куликов взглянул на супругу. — Что она там делает? — Портит нам дверь, — ответила пышнотелая подруга жизни. — Надо опять вызывать «Скорую» и милицию. Иначе эта стерва будет бесноваться там весь день. — Что?! Притихли?! Сейчас я расковыряю вашу нору и достану вас оттуда! — Не смотри на меня так, — Геннадий Евгеньевич подтянул спадающие штаны на тонкой резиночке. — Я в коридор не выйду. Можешь полюбоваться сама, у нее в руках тесак. Середина
— Не кричите, я не глухой. — Трофимовскому шел пятый десяток, но разум его, казалось, уже давно утратил ясность. Он не говорил, он отплевывался. — Мне полезно очищать свой организм от шлаков. Катя может рассказать вам много интересного. Это поддерживает. Я посмотрела на Калинину. Моя спутница явно чувствовала себя не в своей тарелке, но, похоже, запах денег перебивал в ней остальные инстинкты и подавлял остатки совести. Она вырвала из блокнотика листок бумаги и стала медленно писать. — Станислав Петрович, вы должны посетить врача. Я оставлю координаты моего знакомого, он должен помочь вам. Хозяин квартиры смотрел на нее то с чувством негодования, то с чувством благодарности. «Черные» и «белые» полосы так быстро пробегали по его лицу, что казалось, будто оно слегка дергается в конвульсиях. Пока он соображал, что бы такое нам сказать, я спросила его об остатках порошка. — Все кончилось два дня назад, — сообщил он с грустью. — Сегодня я целый день не нахожу себе места… Как хорошо, что вы приехали. — Почему же вы не позвонили? — недоумевала Катя. Конец
— Ну, а что же с Клавой? — Здесь интереснее. Когда мы разбираем какое-либо действие человека, нас в первую очередь интересуют мотивы его поведения. Если человек нормален, то его поступки всегда чем-то продиктованы. Я при каждом удобном случае наблюдала за тем, как работает кладовщик, и не смогла заметить подмены. Он доставал товар из одних и тех же коробок всем подряд. Включая меня, Катю и Свету. Вначале я была склонна полагать, что одна из женщин, что называется, в деле и где-то в домашних условиях смешивает порошок с наркотиком, но, когда мне стало известно, о чем в последний свой вечер говорила Света, а именно, о вреде, который «Найс боди» наносит людям, я вернулась к версии о подмене продукта в офисе. Не могла же она оговаривать сама себя. И секретарша, и кладовщик получали фиксированную зарплату, и все их стремления к увеличению сбыта до вчерашнего дня казались мне абсурдными. Наезд на офис открыл мне глаза. Герасимов, как настоящий мужчина, противостоял бандитам. А как потом она бросилась к нему! Это любовь с большой буквы.
|