Начало
Марина Серова В духе времени Пролог Павел Петрович Троянов глянул в окно. Сгущались сумерки, и было совершенно очевидно, что ничего в своем кабинете он больше не высидит. Никто ему не позвонит. Пора было ехать домой. Павел Петрович откинулся на спинку кресла и стал мысленно перебирать события уходящего дня. Гнетущая, слепая тревога оплела воспоминания об этих событиях. Она прорастала, как молодая трава сквозь асфальт, хотя казалась совершенно беспричинной: асфальт прочен, недавно закатан и не может дать ни малейшей трещины. Откуда она — эта тревога? Павел Петрович выстроил все события в хронологическом порядке. Утром он был с женой. Жена стареет. Глупости, глупости. И все-таки. Уже не верится, что когда-то — невероятно давно! — она была нежной Леночкой с тонкими руками и звонким голосом. Хотя нет, только сегодня утром в ней проклюнулась та, прежняя, девушка. Когда он спросил, какой тариф сотовой связи ей купить, она выругалась и резко ответила: «Купи мне, Паша, тариф „На счастье“!» Он не понял: «Чего?» А она добавила: «А себе купи тариф „Тормоз“, с почасовой тарификацией». Но тут же снова превратилась в бессмысленный и ничего не ..... Середина
— Вам помочь? Затылок коротко дернулся, и я добавила: — Вы, верно, что-то никак не можете найти? Так вам помочь? Не знаю, как ему это удалось. Даже мой лучший инструктор в отряде «Сигма» капитан Климов не обладал такой потрясающей скоростью и отточенностью движений. Нет, наверное, я просто не совсем удачно заняла позицию. Потому что все молниеносные выпады Климова я все-таки научилась парировать. Но противопоставить что-либо движениям этого человека я не смогла. Конечно, к ночи моя реакция сильно притупилась, да и неизбежная сонливость сыграла пагубную роль. Но какое значение имеют всякие объяснения, когда человек, явно замысливший недоброе против того, кого я была обязана защищать, одним непостижимым изворотом выхватил у меня пистолет, синхронно зафиксировав в блоке мои руки, и перебросил меня через плечо так, что весь мир опрокинулся в глазах и в них с надсадным бормотанием закружились звездочки. Впрочем, уже в последующую секунду после столь неудачного для меня мгновения я ..... Конец
— Да я не тебе, бабка. Сейчас придет твой Коля. Только ты с ним два слова скажи, и поедем на вокзал. Ты мне ту камеру лучше пальцем покажи. — Да их там много, сынок… — Знаю, бабуля, знаю, ну ничего, поищем — и найдем. Вот и твой Коля. Докукин, мы тут к тебе родственницу привели. — Как-кую родственницу? — моргнув, выговорил Докукин. — Твою. Тетка она тебе, что ли… Докукин сгорбился, зачем-то оглядел всех собравшихся — директора цирка с его сопровождающей, Киврина, Мусагирова, охранника у дверей, сказал: — Да я… не… — Не узнаешь, что ль, с перепугу, а? — весело спросил Киврин. — Ну и ладно. Потом повидаетесь. Уведи его, Муса. — Погоди, — в старушечьем голосе послышались настойчивые нотки, — что-то он тут у вас какой-то бледный. Коля, с чего ты бледный-то, а? Докукин смотрел, не понимая. — Все, поехали! — грузно поднялся из кресла Киврин, но тут старуха вытянула вперед руку с раскрытой ладонью и ударила ему в грудь. Удар был, казалось, несильным, но у Киврина молниеносно сбилось дыхание.
|