Марина Серова

Пятница, тринадцатое

Глава 1

Понедельник, 16 сентября

— Ну и что, пусть даже и убийство! — нагло заявила я. — Мне-то какое дело?

— В принципе вы правы… — не очень уверенно проговорил мой собеседник. — Но… но нам хотелось бы знать и вашу точку зрения.

— Моя точка зрения — вот, — ткнула я пальцем в окно, — то, что у меня перед глазами в буквальном смысле. Озеро да лесочек. А все остальное я предпочитаю видеть исключительно в рабочее время. И потом, расследование убийств — это не моя специальность.

— А никто и не говорит о расследовании, — тут же подхватил мои слова собеседник. — Давайте назовем это как-нибудь по-другому.

Наша беседа длилась уже полчаса и изрядно начала мне поднадоедать. Но я чувствовала, что просто так отбиться от чересчур назойливых предложений мне не удастся. Слишком велико было желание господина Михайленко впрячь меня в чужую повозку, да еще во время моего законного отпуска.

И зачем только черт понес меня сюда? Махнула бы лучше на какой-нибудь отдаленный островок вроде Тенерифе или Мадагаскара, где меня ни одна собака не знает, и нежилась бы себе на песочке.

— Но тебе надо знать. В общем, может быть, тебя это расстроит…

— Вряд ли, — хитро посмотрел на нее Максим. — Ну так что у тебя?

— Она и Артем…

— Да?

— Представь себе! — оживилась Антонина. — Я отвечаю за эту информацию.

Максим молчал, допивая свое перно. Потом заказал оранжад со льдом.

— Ты удручен?

— Скорее удивлен.

— Я понимаю…

— Вряд ли, — покачал головой Максим. — Можно сказать, приятно удивлен.

— Вот как?

— Конечно. Новые перспективы… — загадочно произнес Капустин.

— Не понимаю…

— Я и говорил, что не поймешь, — снова улыбнулся Капустин. — Знаешь что, ты не вникай, ладно? Займись лучше профессором.

— Я и так…

— Ну так удачи тебе! — Максим спрыгнул с табурета, увидев, что Милена выходит из номера и прощается на пороге со Шмаковым.

— Вы что, тоже ко мне? — спросил его Алексей Данилович недовольным голосом.

— Я на минутку, если позволите, — настойчиво произнес Капустин.

— А нельзя ли отложить наш разговор? — попросил Шмаков. — Я неважно себя чувствую, да и подустал уже за сегодня.

И вот я решила кое-что напомнить нашему профессору. Когда я примотала его к стулу и освежила память Алексею Данилычу, то зажгла сигарету и стала медленно подносить к его лицу.

Он мычал что-то нечленораздельное, рвался. И, знаете, было так противно…

Я думала, что ненависть заставит меня причинить ему боль. Но… но я не могла даже прижечь ему губы, не говоря уже о прочем.

А ведь эти субчики не стеснялись вытворять со мной все, что угодно, во время допросов и даже получали от этого удовольствие. Вы, наверное, прекрасно понимаете, что я имею в виду.

Ну вот… Короче, зря я все это затеяла. Передо мной сидела в кресле полная развалина, насмерть перепуганная появлением призрака из прошлого.

Мстить такому человеку было бы просто нелепо. И я уже хотела его развязать, но тут он вдруг задергался и замер.

Сердечко не выдержало. «Ну, значит, судьба», — подумала я. Сигарету затушила об каблук, окурок в унитаз выбросила. Отлепила скотч, спрятала в перед.....