Галина Мария

И все деревья в садах

- Что, - спросила она, - никого не осталось?

Он покачал головой.

- Ну, ты же знаешь, как оно бывает...

Над поселком стояло сизое марево - процессы распада и синтеза шли стремительно, нагревая и мертвую органику, и вьюнок. Вьюнок уже перевесился через глинобитные стены, один усик, трепеща, обвил Яну щиколотку и тот брезгливо отдернул ногу.

- Понятия не имею, как оно бывает, - пробормотала Фей.

Она охватила ладонями плечи и вздрагивала будто от озноба - на таком-то солнце.

- Ну, как же, - пробормотал он, - просто приходят, и все...

Водонапорная башня уже обрушилась под весом оплетшего ее вьюнка. Усики жадно пили воду.

- Они же недавно отделились, - не сдавалась Фей.

- Значит, поздно отделились. Или скудно. Мало кому хочется - на новом месте.

- Раньше так не было, - упорствовала Фей.

- Ну, да, ну, да, - устало согласился он. Спорить не было сил.

С другой стороны, Фей-то права. Сначала - города. Потом крупные поселки. Чем больше людей, тем больше шансов, думал он, это как бабочки летят на свет... Чем ярче свет...

- Потише, Ян.

Может ли мандрагор говорить? Раньше он думал - нет. Но все меняется.

Ее тень висела на камнях - синяя, изломанная.

- Фей...

- Да помолчи же, - выдохнула она, - слушай!

Не сводя с нее глаз и не убирая ладони с раскаленного приклада, он прислушался.

Свистел, пересыпаясь, песок.

Потом...

Он услышал детский плач. Тонкий, заливистый.

- Вот... Опять.

Плач. Тихий, захлебывающийся. Словно плачущий устал.

- Кто-то выжил!

Он покачал головой, но понял, что Фей не увидела - она напряженно вглядывалась в дрожащее марево.

Тогда он разлепил пересохшие губы.

- Мандрагор!

- Но... Ян, они же не умеют плакать!

- Им и не нужно. Это мы. Слышим то, чего нет. Запах...

- Не может быть! Слишком далеко!

- Ветер в нашу сторону.

- Я посмотрю!

- Не смей!

- Посмотрю. Ты же сам говорил - мандрагоры не охотятся за одиночками.

- Значит, уже охотятся.

Плач раздался снова. Он плыл над горячим маревом, над желтыми скалами, над пенными бурунами, набегающими на берег, над сетями, сохнущими на распялках...

- Да заткни же ей пасть!

Вопль сверлил уши.

- Ян, - понял он по губам Фей.

И в свете мерцающего ночного неба увидел - крохотная ручка вытянута в направлении соседней гряды, растопыренные пальцы дрожат.

Там что, кто-то есть?

Он тер глаза, саднящие песком, который на самом деле не был песком, а всего лишь застарелой усталостью и пытался разглядеть что-то сквозь алые и черные пятна, плавающие перед глазными яблоками. Казалось ему, или нет, что там, около гряды, шевелятся черные смутные силуэты?

Трое... Три мандрагора. По одному на каждого.

Или... быть может, это люди, подумал он, такие же бедолаги, как мы - натолкнулись, вот, на нас, и теперь гадают, что делать - хочется и колется.

Как теперь различить?

- Эй! - нерешительно крикнул он, сжимая карабин.

- Э-эй, - откликнулось эхо.

- Э-эй, - крикнул в ответ чужой голос.

Мандрагоры не разговаривают? Уже разговаривают, печально подумал он, может, раз они научились, нам надо перестать? Как вот эта девчонка. Ну и орет же она!

Он машинально погладил ладонью приклад карабина.