Галина Мария

Берег ночью

Зимой самое приятное - сидеть в протопленной комнате, да слушать, как воет ветер под

застрехой, как старается ворваться в окно, как бьется в плотно закрытые ставни, налегает на дверь... В такие дни вся ребятня поселка сбивается в кучу в одном общинном доме - его и протопить проще, и все на виду, а старшие - еще и при деле, потому что чинят сети или мастерят какую-нибудь мелкую утварь. Под присмотром взрослых, конечно, - одной-двух женщин помоложе, да какой-нибудь старухи с дурным характером, которая всеми заправляет. У старух всегда дурной характер - может, потому, что они все время командуют?

Когда ветер вот так воет, порою кажется, что, если постараться - то ли прислушаться повнимательнее, то ли наоборот, сделать вид, что думаешь о чем-то своем и ничего не замечаешь, - то тебе удастся различить в этом вое членораздельную речь. Человеческие слова. Но говорит ветер, должно быть, о чем-то очень страшном. Может, выманивает за порог, туда, где на голом берегу

Я молча кивнул и, чтобы его успокоить, решительно направился в сторону верхних пастбищ - на самом деле мне было все равно, откуда начинать поиски. Почему-то мне казалось, что если она и впрямь слоняется где-то поблизости, я обязательно ее встречу.

Я уже отошел на порядочное расстояние, когда он окликнул меня.

- Люк!

Я обернулся.

- Осторожней.

Я еще никогда не оставался один - даже в горах, где пастухи всегда старались дежурить парами, и мне было страшно. Когда начало темнеть, я очертил вокруг себя магический круг, чтобы никакая нечисть не могла до меня дотронуться, но в глубине души понимал, что это бесполезная мере предосторожности - ведь если бы такие штуки наверняка помогали, то с чего бы всем бояться? Тем не менее, я устроился внутри этого круга и разжег костер - поначалу сидеть у огня было уютно - он освещал все вокруг на несколько шагов, высвечивал ближайшую гряду камней, заставляя их покрываться то синюшной бледностью, то румянцем, а треск горящих веток помогал не прислушиваться к разным ночным звукам. Но потом, мне начало казаться, что тьма, отступившая за пределы светового круга, на самом деле уплотняется.....

Вниз от летних домов ведет дорога - ночью, понятное дело, никто по ней не ходил и не ездил, но я знал, что она достаточно широкая, чтобы пропустить подводы, груженые скарбом, так что два человека даже в ночи могли пройти по ней, не боясь заблудиться. И мы уже прошли так несколько лиг, когда я вдруг понял, что дорога тоже изменилась - деревья обступили ее со всех сторон, стиснули, пока она не превратилась в узенькую тропку. Теперь по обе ее стороны стояла черная стена старших деревьев - обычно-то они не бегают с места на место, подобно молодой поросли, которая так и норовит вылезти поближе к жилью, чтобы найти себе место получше, где вдосталь тепла и света. Но сейчас на них что-то нашло, на эти деревья.

Я сказал:

- Гляди, Матвей, они съели тропу.

- Может, это из-за того пожара, - сказал Матвей, - кому нравится, когда напускают огонь? Вот они и сорвались с мест.

- А я думал, лес сгорел...

- Его не так-то просто сжечь. Может, - добавил он, - на место тех, сгоревших, пришли дикие деревья, из самой глуши. Они не такие спокойные, как наши.

- Они на нас злятся, как ты думаешь?