Начало
Итак, задача не решалась. Многие грустили, а большая часть людей пребывала в отчаянии, даже обладатели электронных часов. Многие люди все больше укреплялись во мнении, что крупная ошибка была сделана, прежде всего, тогда, когда все поспускались с деревьев. А некоторые говорили, будто даже залезание на деревья было ошибкой, и никому не следовало покидать океаны. И вот, однажды в четверг, приблизительно через две тысячи лет после того, как одного человека прибили к дереву за то, что он рассказывал людям, как чудесно было бы для разнообразия подобреть друг к другу, одна девушка посиживала в маленьком кафе в Рикмэнсуорсе. И внезапно она поняла, что же было не так все это время. Теперь она знала, как можно было бы сделать свой мир добрым и счастливым местом. На этот раз все было верно, все могло бы получиться, и никого не нужно было бы ни к чему прибивать. К сожалению, прежде чем она сумела добраться до телефона, чтобы кому-нибудь об этом рассказать, разразилась ужасная, слепая катастрофа, а идея была утеряна навсегда. Эта история не о ней. Это история ужасной, слепой катастрофы и некоторых из ее последствий. Середина
— Спасибо, — произнесла она, — за то, что осчастливили простую дверь. В глубине Марвиновой грудной клетки оборвались шестеренки. — Забавно, — вымолвил он похоронным тоном, — что, как только вы начинаете думать, будто жизнь, пожалуй, не может стать хуже, она внезапно становится. Он проволок себя через дверной проем, оставив Форда с Артуром глядеть друг на друга и пожимать плечами. Из рубки послышался голос Марвина. — Полагаю, сейчас вы хотите увидеть пришельцев, — говорил он. Хотите, чтобы я сел в угол и ржавел, или мне рассыпаться на части там, где стою? — Да, если ты не против, просто введи их, Марвин, — отозвался другой голос. Артур посмотрел на Форда и удивился, увидев, что тот смеется. — Почему…? — Ш-шшш, — прервал его Форд. — Войдем. Он шагнул в рубку. Артур неуверенно последовал за ним и остолбенел, увидев мужчину, развалившегося, откинувшись, в кресле, с ногами на пульте управления, ковырявшего в зубах правой головы левой рукою. Правая голова, похоже, всецело погрузилась в свое занятие, а левая улыбалась широкой, уверенной, небрежной ухмылкой. Число вещей, относительно которых Арту..... Конец
Форд остался проверить благалонский корабль. По дороге он едва не налетел на недвижимую стальную фигуру, лежавшую в холодной пыли лицом вниз. — Марвин! Что ты делаешь? — Пожалуйста, не считайте себя обязанным обращать на меня малейшее внимание, — послышался глухой монотонный ответ. — Как себя чувствуешь, железный человек? — спросил Форд. — Очень подавленным. — Что там стряслось? — Не знаю, — ответил Марвин, — я никогда там не был. — Почему ты лежишь лицом в пыли? — спросил Форд, присаживаясь рядом и поеживаясь. — Это очень действенный способ отчаиваться. И не притворяйтесь, будто хотите со мной поговорить. Я знаю, вы меня ненавидите. — Нет, вовсе нет. — Да, ненавидите, как и все. Так устроена Вселенная. Стоит мне с кем-нибудь поговорить, и он начинает меня ненавидеть. Даже роботы меня ненавидят. Если вам все равно, я думаю, что, пожалуй, уйду. Марвин поднял себя, член за членом, на ноги и встал, решительно глядя в противоположном направлении. — Вот этот корабль меня возненавидел, — удрученно сказал он, показав на полицейское судно.
|