Начало
Захар Прилепин Санькя Глава первая Их не пустили на трибуну. Саша смотрел под ноги: глаза устали от красных полотен и серых армяков. Красное мелькало вблизи, касалось лица, иногда овевая запахом лежалой ткани. Серое стояло за ограждением. «Срочники», одинаковые, невысокие, пыльные, вяло сжимающие длинные дубинки. Милиционеры с тяжелыми, бордовыми от раздражения лицами. Непременный офицер, молодцевато, с вызовом смотрящий в толпу. Его наглые руки – на верхней перекладине ограды, отделяющей митингующих от блюстителей правопорядка и от всего города. Несколько усатых подполковников, под их бушлатами угадывались обильные животы. Где-то должен быть и полковник, самый важный и деловитый. Саша каждый раз пытался угадать, какой он будет на этот раз – верховный распорядитель митинга оппозиции, ответственный за порядок. Иногда это бывал сухощавый, с аскетичными щеками человек, брезгливо гоняющий разжиревших подполов. Иногда он сам был как подполы, только еще больше, еще тяжелее, но в то же время – подвижней, бодрее, с частой улыбкой на лице, с хорошими зубами. Встречался еще третий типаж – совсем маленький, как гриб, но стремительно перемеща.....
Середина
Но есть уже хотелось. Попросил у Левы нож и, взяв яблоко с тумбочки, начал резать его на маленькие кусочки, отправляя их в рот. Не жевал почти – разминал еле-еле зубами, челюстью больной почти не шевеля. – Прекрасное яблоко, – сказал Саша, сразу же внутренне поклявшись никогда не произносить слов с буквой «с», и тут же произнес: – Никогда не ел таких вкусных... Лева смотрел на него внезапно повеселевшими глазами, искренне радостными. Он сидел на краешке койки, мягко покачиваясь и, казалось, готовый в любое мгновение даже не встать, а – подпрыгнуть. – Тебя кто-то избил? – спросил Лева. Саша сморщился – ответить однозначно не хотелось, рассказывать все – не было сил. – Ну, не рассказывай, если не хочешь, – сказал Лева. Саша кивнул. – У тебя есть мобильный? – спросил. Лева быстро открыл верхний ящик в тумбочке и дал Саше телефон. Саша держал его в руках, раздумывая, куда позвонить. Не матери, конечно. «В бункер позвоню...» – решил.
Конец
Машины затормозили, развернулись резко и умчались. – Ага, мать моя! – засмеялся Саша. – Страшно? Орудуя где руками, где прикладом, выломал ставни. Вздувая занавески, как паруса, в кабинет ворвался ветер. – Саша, врубай ящик, сейчас новости будут! – Олег вернулся с флагом в руках, с ним Веня и несколько возбужденных, похоже, выпивших водки «союзников». «Если будут новости, значит, мы точно проиграли», – подумал Саша. Шла заставка с трехцветными лошадьми, скачущими в разные стороны. Сжимая скулы, все смотрели в экран. Показали Матвея, его вели быстро, почти бегом, унизительно согнутого, держа под локти, но возле камеры он изловчился на мгновенье выпрямиться: в кровавом месиве лица светился радостный, яркий глаз... «... Сегодня ночью предотвращена попытка захвата нескольких правительственных учреждений в Москве...» – отчитывался ведущий. Костенко, вцепившись в клетку, улыбался яростно и безумно: «архивные съемки суда» – шла надпись внизу экрана.
|