Начало
Урсула Ле Гуин. Предисловие Тяжело изобретать вселенную. Иегова устроил шабат. Вишну задремывает в уголке. Вселенные научной фантастики — всего лишь крохотные уголки мира слов, но и над ними приходится серьезно поразмыслить; и вместо того, чтобы к каждой истории придумывать новую вселенную, писатель может возвращаться раз за разом в одну и ту же, отчего вселенная порой протирается по швам, мягчает, и влезать в нее, точно в ношеную рубашку, становится гораздо удобнее. Хотя я вложила в свою вымышленную вселенную немало труда, не могу сказать, чтобы я ее изобрела. Я на нее набрела, и с тех пор так и брожу по ней, не зная дороги — то эпоху пропущу, то планету забуду. Честные серьезные люди, называющее ее «Хайнской вселенной», пытались разложить ее историю на хронологические таблицы. Я называю этот мир Экуменой, и заявляю вам — это безнадежное занятие. Хронология его похожа на то, что вытаскивает котенок из корзинки с вязаньем, а история состоит преимущественно из пробелов. Середина
Грузовиком из Верхней Деки этот Акал доехал до последней остановки в Оро, вышел на деревенскую площадь и поинтересовался, не предлагал ли кто-нибудь работу для чесальщика. «Данро», «Фермер приходил из Данро, уже дважды», «Хотел чесальщика по тонкорунной», «А разве не просто чесальщика?» — было ему ответом со всех сторон. Это заняло еще некоторое время, однако старцы и любители почесать языком все же сошлись в одном: чесальщик в Данро был нужен. — А где это Данро находится? — спросил высокий мужчина. — Там. — Один из старцев указал рукой куда-то наверх. — А ты когда-нибудь управлялся уже с арью-однолетками? — Случалось, — ответил пришелец. — Там к западу или там к востоку? Ему объяснили дорогу в Данро, и он двинулся по серпантину, насвистывая один из самых популярных псалмов. Когда Акал добрался до места, он перестал свистеть и перестал быть мужчиной. Акал-женщина прикидывала, сумеет ли она притворяться, что никого в доме не знает, и как бы те не опознали ее саму. Как ей удастся провести Честа, мальчика, которого она обучала водной церемонии и пению Псалмов? Волна страха, тревог..... Конец
— Я иду вниз в деревню, — сообщил Оторра, вставая из-за стола после завтрака. — А когда ты собираешься перечесать эти четыре тюка? — спросила Шахез. Не отвечая, Оторра собрал посуду и потащил ее в мойку. — Будут какие-то поручения? — обратился он сразу ко всем. — Все, что ли, уже поели? — поинтересовалась Маду и унесла головку сыра в буфетную кладовую. — Нет смысла тащиться вниз, пока ты не можешь захватить с собой перечесанную шерсть, — сказала Шахез. Оторра обернулся к ней, выразительно уставился на нее и отчеканил: — Я перечешу ее, когда захочу, и заберу, когда захочу, и я не подчиняюсь в своей работе чьим-то приказам, можешь ты это понять или нет? «Уймись, уймись же!» — мысленно кричала Акал, пока Шахез, ошеломленная этим восстанием смиренных, выслушивала Оторру. Но он не унимался, нанизывая обиду за обидой и выставляя встречные иски: — Ты не можешь отдавать все приказы, мы твое седорету, мы твоя семья, а не кучка с.....
|