С самого возвращения в Петроград и по мере становления «нового режима» Энн не покидает желание вырваться свободу. В 1926 году ее мечте было суждено осуществиться. Советское правительство разрешило ей выезд в Америку, и она уже больше не возвращается в Россию.

— Если они спросят тебя в Америке — скажи им, что Россия — это огромное кладбище и что все мы медленно погибаем.

Так напутствовали ее перед отъездом близкие люди. Она обещает выполнить эту просьбу и пишет книгу «Мы — живые».

Это ее первый роман. Он о Петрограде-Ленинграде начала 20-х годов. О полуголодном существовании побежденных и не немного лучшем — за счет жалких крох со стола Власти — победителей. О том, как легко забывают про честь и собственное достоинство, совершая маленькие и большие подлости, измены, предательства. О времени, когда люди перестают доверять друг другу.

В последние годы распространено мнение о том. что русский народ испортили большевики. Книга Эйн Рэнд, эмигрантки, ненавидящей коммунистический и любой другой тоталитарный режим, ставит под сомнение это удобное для «национального самосознания» утверждение.

К стене одного из домов прислонилась огромная афиша с изображением напряженного лица, больших глаз и длинных рук знаменитого актера. Над изображением, выполненным широкими, смелыми мазками, стояло название немецкого фильма.

На прохожих отовсюду смотрели портреты Ленина в красных бантах и траурных лентах: недоверчивое лицо с бородкой и узкими восточными глазами.

На залитых солнцем улицах потрепанные мужики продавали сахарин и гипсовые бюстики Ленина. На телеграфных проводах расселись воробьи. У дверей кооперативов стояли длинные очереди, женщины снимали кофты и, оставаясь в мятых блузках с короткими рукавами, открывали свои дряблые белые руки первым жарким лучам летнего солнца.

На стене висел плакат с изображением исполина-рабочего, вскинувшего высоко к небу огромный молот, тень от которого мрачным крестом падала на город под его сапогами.

Кира Аргунова остановилась у плаката, чтобы закурить сигарету.

Из кармана старого пальто она достала бумажную пачку и, взяв двумя пальцами сигарету, не глядя, поднесла ее ко рту. Затем, открыв старую сумочку из кожзаменителя, она д.....

Кира, шатаясь, пробиралась вперед. Теперь она не знала, в правильном ли направлении идет. Она просто забыла, что ей нужно идти в определенном направлении. Кира только помнила, что ей нужно идти.

Кира не заметила, как холм резко оборвался оврагом. Она упала и кубарем покатилась по белому склону.

Сначала она смогла пошевелить только одной рукой, пытаясь смахнуть мокрый снег с лица, губ, замороженных ресниц. Она лежала на дне оврага. Время, которое она затратила на то, чтобы встать, показалось ей вечностью: она подтянула руки, ладонями вниз, прижав локти к телу, развернула ноги и согнула их в коленях, опираясь на напряженные дрожащие локти и тяжело дыша; затем она поднялась чуть выше, перенеся тяжесть т.....