Начало
Николай Леонов, Алексей Макеев Пиар во время чумы Глава 1 – Я разговариваю со старшим оперуполномоченным Гуровым? Голос в телефонной трубке был мужской, даже, если можно так выразиться, преувеличенно мужской – с жесткими требовательными интонациями. Гурову этот голос был не знаком. Поэтому к неожиданному звонку он отнесся достаточно осторожно. К тому же звонили на дежурный телефон главка – судя по всему, тот, кто звонил, Гурова тоже не знал. – Да, это полковник Гуров. Чем могу служить? – сдержанно поинтересовался он. – Служить будете Отчизне! – буркнул человек на другом конце провода. – Мне служить не надо. А звоню я вот по какому поводу. Вы ищете деятелей, крутанувших всех с финансовой пирамидой? Ну, этих… которые «Дорога будущего» называются… – Допустим, я действительно занимаюсь этим делом, – сказал Гуров. – Так чего же вы хотели? – Хотел дать вам наводку. Они теперь разбежались как тараканы, но я знаю один адресок… – Может быть, для начала вы все-таки назоветесь сами? – перебил Гуров. Середина
– Ты как, лейтенант? – с тревогой спросил он. Калашников сморщился и плачущим голосом прохрипел: – Сплоховал я, товарищ полковник, не справился… – Не бери в голову! – строго сказал Гуров. – Главное – жив. А эти… Они ответят! Ты встать-то можешь? – Попробую, – виновато пробормотал Калашников. С помощью Гурова он кое-как поднялся, но тут же попросил разрешения сесть в машину. – Голова кружится, – сказал он. – Все плывет. Подошел Крячко, поигрывая пистолетом. Заглянул в машину, где сидел бледный Калашников. – Что, лейтенант, досталось? – спросил он. – Ничего, за одного битого двух небитых дают. Сейчас мы тебя в больницу… Пушка-то твоя? – Моя, – смущенно признался Калашников. – Налетели как стервятники. Я только и успел, что в воздух выстрелить. А они меня по затылку бутылкой… В стороне завыла милицейская сирена. По улице одна за другой мчались две патрульные машины. – Вези его в больницу, – распорядился Гуров. Конец
Он долго приходил в себя после операции, путал реальность и странные видения, проносившиеся перед его внутренним взором, опять проваливался в темноту и бился в лихорадке, но на третий день наступил перелом, и Гуров наконец-то очнулся. Он лежал в отдельной очень чистой палате, где повсюду доминировал белый цвет, отчего Гуров ощущал себя человеком, провалившимся в снежную расщелину. Это чувство подкреплялось тем, что вокруг него не было ни души и до его ушей не доносилось ни звука. Гуров, конечно, понимал, что люди должны быть где-то рядом, но ощущение одиночества не проходило. Он попытался подняться и осмотреться, но из этой попытки ничего не вышло – только навалилась страшная усталость и раздражение на самого себя. Он мрачно лежал среди белоснежного мира и предавался отчаянию, как вдруг где-то совсем рядом послышался шум, топот, и неизвестно откуда взявшийся голос полковника Крячко завопил: – Как эт.....
|