Начало
Виктория Самойловна Токарева Террор любовью (сборник) Террор любовью Мы носимся по двору. Играем в лапту. Моя сестра Ленка – приземистая и прочная, как табуретка, в желтом сарафане с желтыми волосами. Она быстро бегает, ловко уворачивается, метко бьет. Очень ценный член команды. Я – иссиня черноволосая, с узкими глазами, похожа на китайчонка. Я способна победить любого врага, но при условии: чтобы все это видели. Мне нужна слава. Просто победа для себя мне неинтересна. Тщеславие заложено в мой компьютер. Третья в нашей команде – Нонна, дочка тети Тоси. Мы все живем в одной коммуналке. Нонна отличается ото всех детей во дворе. В ее косички вплетены бусинки, у нее сложное платьице с кружевными вставками. Она – как сувенирная кукла, хорошенькая, изящная, и при этом – сообразительная. Нонна умеет предугадывать ходы противника. В ней есть качества, необходимые для победы. Мы носимся, заряженные детством, азартом, жаждой победы. А во дворе меж тем послевоенный сорок шестой год. Поговаривают, что в седьмом подъезде из людей варят мыло. Сначала, естественно, убивают, а потом уж варят и продают на рынке. Правда это или нет – неизвестно. Середина
Банкиры пили под музыку. Они не пели, но музыка звучала у них внутри. Голубые юноши внимали звукам, глядя в пространство. Они особенно остро чувствовали природу прекрасного и боялись помешать или спугнуть. Жизнь, как большая круглая пластинка, поставленная на патефонный диск, – кружится, убывая с каждым витком. Но пока она кружится и звучит – кажется бесконечной. А может, и бесконечна. Если бы знать... Ни сыну, ни жене, ни брату В девятом «Б» шел классный час. Классная руководительница Нина Георгиевна разбирала поведение и успеваемость по алфавиту. Александр Дюкин (сокращенно Дюк) был на «Д», и поэтому до него очередь дошла очень быстро. Еще никто не утомился, все спокойно сидели и внимательно слушали то, что говорила Нина Георгиевна. А говорила она так: – Дюкин, посмотри на себя. Уроков ты не учишь. Внеклассную работу не ведешь. И даже не хулиганишь. Все было чистой правдой. Уроков Дюк не учил. Внеклассную работу не вел, у него не было общественной жилки. В начале года его назначали вожатым в третий класс, а что именно делать – не сказали. ..... Конец
Хорошее здоровье у меня пока есть. Хорошей любви пока нет. Дела тоже нет. У каждого свои конкретные обязательства. Милиционер охраняет объект. Семенова готовит дискуссионный клуб, чтобы люди думали. Карпухин – шестисерийный детектив, чтобы, наоборот, не думали, отдыхали после рабочего дня. Володя – человек «при». А я – человек «зря». То самое «зря», которое между замыслом и результатом. Значит, я тоже необходима в общей цепи. Во второй половине дня я вернулась в барак, к своему рабочему застолью, и меня тотчас вызвали к Гальченко. Я вошла в кабинет и остановилась. – Садитесь, – вежливо пригласила Гальченко. – Что вы стоите? Я села на краешек стула. Гальченко долго молчала, перебирая бумаги. Мне даже показалось, что она про меня забыла. Но она не забыла. – Почему у вас до сих пор нет трудовой книжки? Гальченко приподняла со стола скрепленные листки, и я увидела сверху объяснение, которое я писала утром капитану. – Все-таки вам не семнадцать лет... Гальченко, как милиционер, намекала, что мне уже тридцать и скоро будет пятьдесят.
|