Начало
Генри Лайон Олди Рука и зеркало «Но, господин мой, – возразил капитан, – откуда вы можете знать, что ваша рука находится там?» – «Я знаю, – только и ответил рыцарь. – Моя судьба там!» После этих слов он упал в обморок. А солдаты, отправившись в указанное место, с удивлением обнаружили железную руку своего господина спокойно лежащей на столе. При этом капитан отметил в донесении, что владельцы дома – пожилые супруги – были найдены мертвыми в своей спальне, причем у них на горле явственно проступали синяки от удушения». Максимиллиан Шварц.Тайны замка ХорнбергРука сжимает горло Отраженья: Одно неосторожное Движенье — И в зеркале оскалится не-я… Ниру Бобовай– Кыш! Крыса шмыгнула острым носиком. – Кыш, чтоб тебя! Сверкнув бусиной глаза, крыса подошла ближе. Она совсем не боялась Петера, и надо отдать должное крысиной проницательности: испугаться бродягу-лютниста сейчас могла разве что мокрица, выбравшаяся из щели меж камней. Длинный и голый хвост волочился по полу, выражая живейший интерес к узнику замка Хорнберг; лоснилась серая шерстка, а морда заострилась от дружелюбия. Слепой поймет: в этих казема..... Середина
– Что, Зеки, память отшибло? Забыл, как интриги плести? – перехватил он озадаченный взгляд Ганса. – Вот ведь приложило!.. Повязали-то где? – В часовне, – честно признался Ганс. – Ясно, – с пониманием кивнул дьявол. – Хуже нет, если в часовне. Ничего, держись. Через пару дней очухаешься. Хотя, знаешь, иногда думаю: лучше б и не вспоминать! Ладно, гляди сюда… Это оказалось проще простого: вплетаешь проволоку в пеньку, скручиваешь жилами и сворачиваешь в замысловатые узлы и петли, какие на ум придут. Лишь бы не развязывалось. Готовые интриги следовало класть в берестяной короб, прибитый к краю верстака. За день, сказал четырехглаз, полагалось наполнить короб доверху. Иначе – карцер и арфа. «Только и всего? – дивился про себя Ганс, скручивая кукишем очередную интригу. – И это адские муки?! Воздаяние за грехи тяжкие? Да мне отхожие ямы горстями выгребать – и то за счастье… Ну, проволока пальцы царапает. Ерунда. По-любому лучше, чем в котле кипеть! Правду говорят: не так страшен черт…» Конец
– Думаешь, у меня выйдет? – с надеждой спросил демон. Малыш кивнул. Когда Калаор вцепился в барона Фридриха, Петер Сьлядек наконец потерял сознание. Очнулся Петер в Укермарке, в доме Эрзнера. Как он попал сюда, как Ганс вывел (вынес?!) его из замка, минуя стражу, – этого лютнист не помнил. А старик помалкивал, отпаивая гостя молоком. Лишь когда бродяга, набравшись сил, решил идти дальше, Ганс обратился с просьбой: сыграй, мол, напоследок детскую песенку о Крысолове. Дескать, матушка давным-давно певала. Внук слушать песню не стал. Ушел на околицу: гулять. Оставляя Укермарк, Сьлядек долго искал глазами мальчишку: хотел проститься. Нет, не нашел. * * *Четырнадцать лет спустя Петер Сьлядек окажется в Куэнсе, в самый разгар громкого процесса над доктором Эухенио Торальбой. Бывший слуга кардинала Содерини, знаток медицины и философии, а ныне – обвиняемый в ереси и сношении с врагом рода человеческого, Торальба утверждал, что у него в подчинении обретается некий Зекиэль, «темный ангел из разряда добрых духов». Дух сей помогал доктору исключительно в делах богоугодных, как то: являлся в виде белокурого юнош.....
|