Начало
Уильям Сомерсет Моэм Узорный покров О, не приподнимай покров узорный, Который люди жизнью называют. Предисловие автора На замысел этой книги меня натолкнули следующие строки из Данте: «Deh, quando tu sarai tornato al mondo,e riposato de la lunga via»,seguit’l terzo spirito al secondo,«recorditi di me che son la Pia:Siena mi fe’; disfecimi Maremma;salsi colui che’nnanellata priadisposando m’avea con la sua gemma». «Прошу тебя, когда ты возвратишься в мир и отдохнешь от долгих скитаний, – заговорила третья тень, сменяя вторую, – вспомни обо мне, я – Пия. Сиена породила меня, Маремма меня погубила – это знает тот, кто, обручившись со мной, подарил мне кольцо и назвал своею супругой»[1]. Я тогда учился в медицинской школе при больнице Св. Фомы и, оказавшись свободным на шесть недель пасхальных каникул, пустился в путь с небольшим чемоданом, в котором уместилась вся моя одежда, и с двадцатью фунтами стерлингов в кармане. Мне было двадцать лет. Через Геную и Пизу я приехал во Флоренцию. Там, на Виа Лаура, я снял комнату с видом на прелестный купол собора у вдовы с дочерью, которая, поторговавшись сколько следует, согласилась сдать мне .....
Середина
К себе она чувствовала только презрение за то, что когда-то презирала Уолтера. Он не мог не знать, как она к нему относилась, и принял ее оценку, не озлобившись. Она была дурой, и он это знал, и, пока он любил ее, это его не смущало. Теперь у нее нет к нему ненависти и нет обиды, а скорее растерянность и страх. Нельзя не признать за ним замечательных достоинств, иногда она даже видела в нем какое-то странное, непривлекательное величие духа. Почему же тогда она не могла его полюбить, а продолжает любить человека, чье ничтожество теперь для нее несомненно? Она столько передумала за эти долг.....
Конец
– Да нет же, я не предъявляю на тебя никаких прав как дочь, ты мне ничего не должен. – Ну что ты, моя дорогая… – Ничего! – повторила она страстно. – У меня сердце болит, как подумаю, что мы всю жизнь тянули из тебя жилы, а тебе ничего не давали взамен. Даже немножко ласки. Боюсь, жизнь у тебя была не очень счастливая. Так позволь мне хоть отчасти возместить тебе то, чего я не дала тебе в прошлом! Он нахмурился. Эти излияния приводили его в замешательство. – Не понимаю, о чем ты говоришь. Мне не в чем тебя упрекнуть. – Ах, папа, я столько всего пережила, я была так несчастна! Я не та Китти, которая уезжала отсюда. Я очень слабая, но, кажется, уже не такая дрянь, какой была тогда. Позволь мне хоть попытаться. У меня никого не осталось, кроме тебя. Позволь мне попытаться заслужить твою любовь. Ах, папа, мне так одиноко, так тоскливо, твоя любовь мне так нужна! Она уткнулась лицом в его колени и заплакала горькими слезами. – Китти, маленькая моя, – приговаривал он, наклонившись над ней. Она подняла голову, обняла его за шею.
|