Николай Леонов

Юрколлегия разыскивает

Глава 1

РАССТАНОВКА СИЛ

Безликий серый трехэтажный школьного типа дом затерялся бы среди тысячи подобных, но черная доска с белыми буквами «Московский городской суд» делает его в Москве единственным.

Широкий коридор, людей много, одни молча расхаживают по навощенному паркету, другие стоят группами, и шелест их голосов робко растекается по коридору. Все изредка поглядывают на обитые черным дерматином двери с табличками: «Зал судебных заседаний». Подталкиваемые взглядами и желанием присутствующих, двери открываются, люди тихо входят в прохладный зал и только успевают усесться на деревянном негостеприимном диване, как их поднимает сухая традиционная фраза:

– Встать! Суд идет!

Балясин сидел за столом, чуть наклонившись вперед, молча смотрел на красное удостоверение с тисненым гербом и золотыми буквами. Хозяин удостоверения стоял рядом. Балясин видел пряжку на поясе его плаща. Пряжка была темно-зеленого цвета, со щербинкой на одной из дужек. А еще он видел: на красном удостоверении вытиснено три слова: «Московский уголовный розыск». Герб над ними – словно печать, удостоверяющая, что все здесь прав.....

Участковый ушел. Все молчали. Зотов ловко и сосредоточенно убирал номер. Открыл форточку и дверь, вытер стол, оставив только рюмки и бутылки. Грязную посуду он собрал и унес в столовую. Миронов изучал свои руки, он сгибал пальцы и удивленно смотрел на ладони, при этом лицо его оставалось неподвижным и неестественно серьезным. Семин стоял у балконной двери. Марина вспомнила, что делал и говорил лейтенант милиции, пыталась анализировать. Неожиданно она вспомнила, что один раз поймала лейтенанта на лжи. Когда он вошел и вытирал ноги, Марина, глядя на его мокрые сапоги, вспомнила, что забыла вымыть боты. А некоторое время спустя он сказал, что уже заканчивает обход гостиницы и поэтому может выпить бокал шампанского. Тогда она отнесла его ложь за счет желания выпить, подумала и забыла.

– Воздух уже приличный,.....

Не поднимая головы, он сжал ей локоть и ушел.

У двери он задержался, вынул платок, вытер руки и лицо, постоял еще, разглядывая свои ботинки, и тихо вошел в комнату.

– Семин, что за пятна у вас на ладони? Испачкались чернилами? – спросил Миронов.

Краешком глаза Семин взглянул на свои руки. Ладони действительно были покрыты темными пятнами. Семин вынул носовой платок, попробовал их стереть, но пятна проступили еще ярче.

– Экзема на нервной почве, – сказал Семин и убрал руки со стола. – Я нервничаю: меня не каждый день обвиняют в убийстве.

– Это не экзема, Семин. Я обрызгал пакет специальным химическим реактивом, сейчас данный реактив на ваших руках, – Миронов сделал паузу, – на рукоятке пистолета, что лежит на полу, на патроне, который вы вставили в часы, и на стрелках часов. На подушке, гражданин Семин. На пакете, который вы спрятали, но который мы, безусловно, найдем. Смешно, не правда ли? – Миронов встал.

– Лжете, – не повышая голоса, Семин разглядывал ладони на свет. – Вы лжете

Миронов вышел из-за стола.