Начало
Роберт Блох Расписка на голубой квитанции 1 Эктор Вейн торопливо шел к ломбарду, его плащ тоскливо трепался на ветру. Маршрут был знакомый: Вейн много раз ходил по нему с одной и той же целью. Поначалу его приношения были значительны – кольца, наручные часы, трость с золотым наконечником, серебряные подсвечники. Потом постепенно носить стало нечего. Кроме его собственных картин. Но картины Вейн не хотел закладывать. Особенно портреты. Он никогда не дойдет до этого. Но именно этим и кончилось. Эктор Вейн нес под своим ветхим черным плащом портрет. Мари отыскала какие-то старые газеты и веревочку, обернула и перевязала картину. Вейн сидел и целый час смотрел на пакет. Он все никак не мог собраться с силами, взять его и покинуть мансарду. Но у несчастного художника просто не было иного выхода – целые сутки ни он, ни Мари ничего не ели. К тому же, в мансарде уже давно было холодно. Отопление было супругам не по средствам. Вот Вейн и понес картину. Пришлось. Это был один из его ранних любимых портретов – между прочим, портрет старого друга, – и он наверняка стоит приличных денег, что бы ни говорили невежественные критики и алчные дельцы от ис.....
Середина
– Пейзаж? Очень умно с вашей стороны, сэр. В самом деле, очень умно. Пейзаж! – Но. – Мы договорились о портрете, мистер Вейн. О портрете человека. О таком портрете, который захватывал бы душу. Только вы, мистер Вейн, можете создать такой портрет. В его голосе не было жалости, и в сердце Вейна не осталось надежды. – Душа, – прошептал он. – Почему вы все время говорите о душе? – По очень серьезной причине, – тоже прошептал старик, но его слова отзывались в ушах Вейна громовыми раскатами. – Потому, что вы заложили мне свою душу. Если через две недели вы не выкупите ее другой душой, я предъявлю на вашу душу свои права. Полные права. – Но это значит, что кто-то другой… – Будет принадлежать мне, вечно, – кивнуло существо за прилавком. – Мы заключили сделку. Или ваша душа или чья-то еще. Чей портрет вы дадите мне, не имеет ни малейшего значения. Я возьму любой, но обманывать меня нельзя. Вы должны работать честно, так, чтобы в портрете отразился ваш Гений. И не дав Вейну опомниться, старик продолжил:
Конец
А потом рухнул без сил, прямо на пол. Мари оттащила мужа на кровать и села рядом. В середине дня Вейн ненадолго пришел в себя, проглотил горячего супа и снова уснул. Мари заметила, что в глазах мужа больше не было безумия и страха. Она улыбалась, глядя на его спящее лицо, радовалась, что муж спокоен. Да, все было в порядке. Можно уйти. Когда Мари вернулась, было уже темно. – Мари! – позвал ее Вейн. – Где ты? – Я здесь, дорогой. Она вошла в спальню. Вейн сидел на кровати. Безмятежность покинула его. – Где ты была? Почему не разбудила меня? – Я ушла. Тебе нужно было отдохнуть. – Но у меня назначена встреча… – Какая встреча? – Сегодня я должен отнести новую картину. – Отнести? Кому? – Не твое дело. Вейн торопливо натягивал на себя одежду, он ужасно спешил. – Я не успеваю, – бормотал он. Мари положила руку ему на плечо. – Что с тобой, дорогой? Что беспокоит тебя? Опять… эта женщина? Вейн обернулся с улыбкой.
|